Как ни посмотрю, на крыше нашего дома ворона сидит. Какая-то вечная ворона.
      "И не скучно ей, - думаю, - всё время на крыше сидеть?"
      Взял да и хлопнул в ладоши.
      Ворона подпрыгнула, каркнула и улетела.
      А дом наш без вороны сразу каким-то не таким стал. Как будто лицо своё потерял.
      "Эх, - подумал я, - зря я хлопал!"
      А на следующий день выхожу на улицу, смотрю, опять она наверху сидит! Клювом вертит.
      "Не буду, - думаю, - больше её пугать, лучше хлеба на крышу покрошу".
      По этой птице наш дом все легко узнают.
      Так и говорят: "Они живут в доме с вороной".

Живёт в нашей деревне одна Анна Петровна. Давно живёт.
      - Мне много лет, - говорит Анна Петровна, - я ведь ещё вон когда родилась!
      Домик у неё совсем маленький, в полдома. Зато и собака есть Чернушка. И кошка Мурка.
      Осенью дни холодные, длинные, предзимние.
      Раскочегарит Анна Петровна печку, выставит на стол трёхлитровую банку смородины, и сядем мы с хозяйкой чай пить. Вернее, я чай пью, а она говорит, рассказывает.
      - Я люблю, когда тёплышко, - говорит Анна Петровна, - а ты?
      - И я люблю, Анна Петровна. И тёплышко люблю, и смородину.
      И так нам хорошо вдвоём. Пьём чай и говорим, говорим.
      Есть о чём Анне Петровне рассказать.
      Она ведь ещё вон когда родилась!

Анна Петровна говорит громко. Будто команды солдатам отдаёт. И наш с ней разговор всё село слышит.
      - Я тебе по секрету скажу! - кричит Анна Петровна. - Машка-то, соседка слева - дубина! Копала у себя картошку, а из-за этого у меня уборная уклонилась.
      А Машка, которая слева, всё слышит, но сказать ничего не может. Потому что разговор, значит, по секрету.

Пришла осень. Листья с деревьев облетели. Остались одни голые ветви. Мне кажется, что кто-то вырвал из земли все берёзы и клёны, перевернул их да и вкопал вверх корнями. И листья скрылись под землёю. И там теперь, наверное, набухают бутоны, распускаются цветы и зреют красные сладкие подземные яблоки!

[начало] [в пампасы] [окончание]