Наша семья живет дружно и весело. Мама шутит над папой, папа шутит над мамой. Они постоянно шутят друг над другом.
      Утром папа бреется в ванной, подносит к горлу опасную бритву. А мама выключает свет.
      - Ой-ей-ей! - кричит папа. - Ничего не вижу. Где бритва, где горло?
      - Ты, оказывается, еще бреешься? - спокойно говорит мама. - Я думала, ты уже на работе.
      Она не хочет, чтобы папа опаздывал на работу, поэтому и торопит его.
      А когда мама приходит с работы, она стирает папину рубашку и вешает ее на веревку. Чтобы дотянуться до веревки, мама забирается на ванну. Она ходит по узкому краю ванны и балансирует руками.
      Папа тихо подкрадывается и выключает свет.
      - У-у-у! - кричит мама. - У-у-у! Ничего не вижу. Где веревка, где пол?!
      - Елки-палки! - говорит папа. - Еще валандаешься? Я думал, ты уже рубашку на кухне гладишь.
      Папа хочет пойти на работу в свежей рубашке и поэтому торопит маму.
      За целый день мама и папа устают от шуток. Весь вечер они молчат. Папа смотрит хоккей по телевизору, мама разгадывает кроссворд. Я бегаю вокруг и дергаю их за руки, за ноги. На меня не обращают никакого внимания.
      Тогда я тоже начинаю шутить. Как мама и папа я тоже шучу с электричеством. Выхожу на лестничную клетку и выключаю рубильник. Свет в квартире гаснет.
      Папа не может смотреть телевизор, мама не может разгадывать кроссворды.
      - Ну что ж, - говорит папа. - Раз нечего делать, займемся ребенком.
      Мы все вместе садимся на диван, накрываемся одеялом. Мама и папа по очереди рассказывают в темноте сказки. И мне совсем не страшно, а даже наоборот - уютно и тепло.
      Вдруг во всей квартире вспыхивает свет и к нам заходит сосед Федулов.
      - Я вернул вас к цивилизованной жизни! - говорит Федулов. - Исправил неполадки в электроснабжении.
      Федулову дают денег и папа снова садится к телевизору, мама - за кроссворды.
      Как я злюсь на Федулова! Но еще сильнее - на старинного ученого Фарадея, который изобрел электричество. Если бы он его не изобретал, то все родители по вечерам сидели бы в темноте и рассказывали сказки своим детям.

Мы с папой сидели у окна и дивились жизни. Была весна.
      - Давай напишем художественный рассказ, - неожиданно предложил папа.
      - Про что?! - удивился я.
      - Хотя бы про это дерево, которое у нас под окном, - сказал папа.
      Мы с ним уставились на дерево и стали думать, что бы такое про него написать. А дерево замахало ветвями, как будто хотело сказать нам: "Давай-давай, ребята! Пиши, катай, дуй во всю ивановскую!"
      Но тут к дереву подбежал Колька Сыроежкин, хулиган из соседнего подъезда, и повис на ветке.
      - Эй! Эй! - завопили мы с папой, высовываясь из окна. - Отойди! Отойди!
      - А чего? - спросил Колька, раскачиваясь на ветке.
      - Не трогай дерево! Мы про него рассказ пишем!
      Колька ахнул, отцепился от ветки и куда-то убежал.
      Мы с папой снова уставились на дерево. А оно снова замахало ветвями: "Давай пиши, не теряй времени!"
      Но тут из-за угла дома выбежал Колька Сыроежкин и с ним еще пятеро мальчишек с нашего двора. Они окружили дерево и принялись разглядывать его, как сбежавшего из зоопарка жирафа.
      Потом один из них крикнул нам с папой:
      - А правда, что вы про это дерево рассказ пишете?
      - Ну! - сказали мы с папой.
      - А что оно - особенное?!
      - Еще какое особенное! - отвечаем мы с папой. Ведь мы уже успели полюбить наше дерево.
      Тогда мальчишки убежали и вернулись с кольями и проволокой. Скоро вокруг дерева была настоящая загородка. На эту загородку они повесили картонку с надписью: "Дериво пра каторое пишут расказ".
      Мы с папой порадовались за наше дерево и пошли обедать. А потом мама поручила нам срочные домашние дела, и мы отложили рассказ о дереве на будущее.
      Будущее подошло и промелькнуло очень быстро. Наше дерево уже зацвело как букет: белым и розовым. Потом цветы осыпались и на дереве появились маленькие яблоки. А в конце лета они стали золотыми и красивыми.
      - Оказывается, это чудесная яблоня! - сказал папа.
      Мы с ним стали дивиться на яблоню, а потом посмотрели вокруг. Вокруг стояли ободранные деревья. Ведь про них мы не писали рассказ, и мальчишки делали с ними все что угодно.
      - А давай напишем рассказ про все эти деревья, - предложил я папе. - И тогда у нас под окном будет целый сад.
      - Ну что ж, это идея! - обрадовался папа. - Искусство - великая сила...
      И мы стали писать рассказ про сад.

- Что-то долго нет отца, - сказала мама и посмотрела на часы. А я не стал смотреть на часы, я знал, что папа скоро придет. Тут в прихожей раздался звонок.
      - Ура! - закричал я и побежал открывать дверь.
      На пороге стоял цыганский мальчик. Он хотел пить.
      Потом пришла цыганская девочка и тоже попросила пить. Потом пить попросила взрослая женщина в разноцветной юбке. Скоро у нас в квартире был целый табор. Они все хотели пить.
      А потом они захотели посмотреть нашу квартиру. И пошли гулять по комнатам.
      И тогда у нас стали исчезать вещи. Сначала исчезла мамина кофта, потом папины зимние ботинки. А цыганские люди все ходили и ходили.
      Мама сидела на диване и плакала. Я бегал по квартире и искал свою тельняшку. Когда я надеваю свою тельняшку, то ничего не боюсь. Но тельняшки нигде не было.
      - Я в отчаянии! - сказала мама.
      И тут пришел папа. Он долго смотрел на наших гостей и наконец сказал:
      - Эх, ма!
      И исчез в своей комнате. Скоро он появился с гитарой.
      - Дай-дай-дай! - пел папа.
      - Дари-дари-дари! - в ответ ему запели цыганские люди.
      Они собрались вокруг папы и стали трясти плечами, руками и ногами.
      - Жги! - закричал папа и начал прыгать вприсядку.
      Вместе с папой запрыгал весь табор.
      А мы с мамой сидели на диване и смотрели на них. Откуда-то стали вываливаться наши вещи. Сначала папины зимние ботинки, потом мамина кофта. И, наконец, моя тельняшка.
      Пока мы с мамой собирали вещи, папа ушел с табором.
      Он пропадал где-то всю ночь. А когда утром папа вернулся, на нем была рваная красная рубаха и облезлые сатиновые шаровары.
      - Где же твой новый австралийский костюм? - строго спросила мама.
      - Ерунда! Я выучил новую цыганскую песню, - сказал папа.
      И спел нам песню.

Мама очистила мне морковку.
      - Хрум-хрум-хрум, - начал я.
      - Здорово у тебя получается! - позавидовала мама. И очистила морковку себе.
      - Хрум-хрум-хрум, - начали мы с мамой.
      - Чего это вы тут делаете? - удивился папа, заглянув на кухню.
      - Морковку жуем, - говорим мы.
      И папа очистил себе морковку. Стали мы жевать втроем.
      - Хрум-хрум-хрум!
      Тут к нам в дверь постучали.
      - Чего вы делаете? - спросила соседка. - У нас в квартире от вас шумно.
      - Морковку жуем! - говорим мы.
      И соседка присела за стол.
      - Хрум! Хрум! Хрум! - хрумкали мы вчетвером.
      Потом к нам зачастили соседи по подъезду.
      - Чего вы тут творите?! - изумлялись они.
      - Морковку жуем! - отвечали мы.
      И они по очереди присоединялись к нам.
      - Хрум!!!! Хрум!!! Хрум!!! - хрумкали мы все вместе.
      У нас с полок стали падать кастрюли. Стол и шкафы ходили ходуном. Оконные рамы хлопали, стекла дребезжали.
      Прохожие останавливались возле дома и смотрели на наши окна.
      - Эй! Чего вы там затеяли?! - кричали они.
      - Морковку жуем! - вопили мы в ответ. - Хрум!!! Хрум!!! Хрум!!!
      Во дворе зашумели деревья, тревожно закричали кошки. Еще немного, и мы устроили бы МОРКОВНЫЙ УРАГАН. Да вот только морковка кончилась...

Мы с папой сидели на диване и смотрели телевизор. На экране какой-то дяденька стоял в ящике и о чем-то рассказывал.
      Вдруг он исчез!
      Папа встал и стукнул кулаком по телевизору. Дяденька появился, отпил воды из стакана и снова исчез.
      - Что-то не клеится, - сказал папа. - Надо подумать.
      Он стал ходить по комнате: восемь шагов туда, восемь обратно.
      Я считал шаги, а папа думал.
      - Есть! - сказал папа и ушел в коридор.
      Вернулся он с веревкой. Привязал веревку к ножке телевизора и сел на диван.
      Теперь, как только дяденька исчезал, папа дергал за веревку. Телевизор трясся, и дяденька тут же появлялся обратно.
      Нам с папой было очень интересно. Один раз папа даже позволил мне дернуть за веревку. И у меня получилось!
      Но тут пришла мама. Она посмотрела на нас. Потом пощелкала какими-то рычажками, и дяденька перестал исчезать. Он все говорил и говорил.
      И тогда мы с папой выключили телевизор и легли спать.

Когда мыши стали ходить по нашему дому пешком, мама сказала:
      - Я сомневаюсь в том, что наш кот Лукьян сухопутный!
      - А какой же он?! - удивился папа.
      - Может быть, он морской котик, - предположила мама.
      - Поясни мысль! - сказал папа.
      И мама пояснила:
      - Если бы он был сухопутным котом, то любил бы мышей. А он без ума от рыбы. Значит, он морской.
      Это точно: Лукьян чуял рыбу в любом конце квартиры и несся в этот конец сломя голову. А мышей он не видел в упор. Идет себе по квартире и упирается в мышь... Или наоборот. Идет себе мышь по квартире и упирается в кота... И друг друга они не узнают.
      - Что же делать? - спросил я и посмотрел на маму и папу с надеждой. - Может быть, Лукьян все-таки сухопутный?
      А папа сказал:
      - Сейчас мы устроим ему проверочку!
      И тогда мы стали ловить мышей и мазать их рыбьим жиром. Теперь Лукьян чуял мышь в любом конце квартиры. И несся за ней сломя голову.
      Мыши сначала боялись Лукьяна и кричали страшными голосами. А кот ловил их, облизывал и отпускал. И мыши привыкли к Лукьяну.
      - Мяу! - сказал кот Лукьян как-то раз.
      И мыши побежали к нему сломя головы из разных углов дома. А Лукьян стал их облизывать. Просто так, без рыбьего жира. А мама посмотрела на них на всех и сказала:
      - Кто бы мог подумать, что эти мыши так любят ласку!
      - Кто бы мог подумать, что Лукьян так любит мышей! - сказал папа.
      А я обрадовался и закричал:
      - Ура! Значит, он сухопутный!

[начало] [в пампасы] [продолжение]