- Ну, показывай, Мариша, сколько у тебя грибов в лукошке. Поглядим, что из лесу принесла, - заулыбался старик, увидев внучку.
      - Да всего пять штук, дедушка. Съедобных грибов не видать. Кругом одни поганки.
      - Знаю-знаю, - проворчал дед. - А ведь были, внучка, времена, когда люди грибы сотнями носили - и рыжиков, и маслят. Давно это было…
      - А что же случилось? - удивилась внучка.
      - Всё война грибная… Помню, когда ещё мальчишкой по деревне бегал, слыхал я об этом от своего деда. А мой дед - от своего прадеда.
      - А ты мне расскажешь об этой самой... грибной войне? - попросила Мариша и уселась на скамейку рядом с дедом.
      Старик задумчиво посмотрел в сторону леса, вздохнул и начал свой рассказ.

      - Замечала ли ты, внучка, как в лесу тихо? Разве что птичий крик иногда раздастся да листва зашелестит. Кажется, будто мёртв лес. Как бы не так! Стоит человеку из леса вон ногой ступить, разом всё просыпается. Дикая малина и ежевика песни запевают, пчёлы в пляс пускаются. Даже пушистые зайчата - и те посреди заячьей капусты хороводы водят! Оживают и грибы - о новостях лесных судачить принимаются.
Долгие годы жили грибы дружно. Водилось их по лесу видимо-невидимо: мухоморы и рыжики, лисички и опята - не сосчитать. Любили они на солнышке погреться да под тёплым дождиком постоять.
С каждым годом становилось грибов всё больше и больше, а зелёных лужаек не прибавлялось. До того грибы лес переполнили, что начали ссориться, друг на друга обиды таить.
"Что ты, дескать, мухомор, всю поляну занял. Да ещё братьев своих сюда назвал!" - возмущались свинушки.
"А ну прочь с моей лужайки!" - грозно отвечал красный мухомор.
Ох и злющий был гриб! Всех в страхе держал. От гнева аж белыми пятнами покрывался.
Так, слово за слово, перессорились грибы и решили воевать. Разбились они на два лагеря - на поганок и благородных. Поганки над собой командиром злого мухомора поставили, а благородные - рыцаря-подберезовика.
Настал первый день страшной грибной битвы. Собрались поганки и благородные на голой поляне. Выстроились в ряды друг против друга, достали оружие.
Благородные вооружились клюквой и черникой - и давай поганок обстреливать.
"Ай! Ой!" - верещали поганки, пытаясь увернуться. Да где там! Рыцари целились метко - минуты не прошло, как бледные мундиры лиловыми кляксами обернулись.
Завизжали, заголосили поганки, отступая под градом увесистых клюквин.
Увидев это, полководец-мухомор рассвирепел и сделался пурпурным. "Нет, так дело не пойдет!" - решил он.
И приказал своему войску пустить в ход самые грозные патроны - жёлуди. Выхватили поганки из карманов жёлуди, принялась ими в благородных запускать. Ох и досталось несчастным свинушкам да лисичкам! Бедным сыроежкам так вовсе худо пришлось - только и оставалось что ладошками свои хрупкие разноцветные шляпки прикрывать.

      Взмолились лисички и сыроежки: "Не можем с поганками воевать! Сил наших больше нет..." Подберезовик и сам видел, что дело плохо.
"Ну, делать нечего - глядишь, все и к лучшему обернётся. Давайте-ка мы с солнечных и зелёных полян уйдём и поселимся в увядшей траве да в корнях деревьев".
На следующее утро отступило благородное войско, отошло в чащу лесную.
Поначалу скучали грибы по родным полянам.
"Э-эх, - вздыхали приунывшие сыроежки, - как там без нас колокольчики..."
Но прошло время и полюбили благородные свои новые жилища в тени деревьев - от людских сапог да кабаньих копыт подалее. Не вспоминают больше о солнечных полянах, лишь старики нет-нет да и затянут о временах давно ушедших песню.
Иногда, бывает, бравые молодые маслята на поляну забегают. Но стоит им на открытом месте объявиться, как грозные поганки вновь битву оглашают. Недаром в народе погoваривают, что как много грибов на поляне видать, к войне дело идет.

      - И по сей день, внучка, прячутся грибы от людского глаза... Одни поганки под ногами путаются.

[в пампасы]