Однажды вечером закадычные друзья мисик Ми и масявик Ся гуляли в ботаническом саду - том, что раскинулся на подоконнике. Ботаническим садом несколько керамических горшков с фиалками, ампельной геранью и фикусом назвать можно было с большой натяжкой. Однако зашкафцы называли и, более того, чрезвычайно гордились своим садом.
      - Не зайти ли нам к старой Ах? - предложил Ми, давно не навещавший бабушку.
      - С удовольствием! - откликнулся Ся.
      Он тоже любил гостить у Ах. Всё дело в том, что домик Ах был самый что ни на есть необыкновенный! Старушка любила красоту и всячески её культивировала. Она была заядлой коллекционеркой. Ах, сколько чудесных вещиц хранилось на многочисленных полках, в комодах и шкафах бабушки Ах! Тут были крошечные затейливые сувениры со всех концов необъятной страны Квартиры № 22: флакончики, зеркальца, блестящие пуговки, ёлочная мишура, разноцветные стеклянные осколки, засохшие огрызки яблок, абрикосовые косточки, канцелярские скрепки, деревянные прищепки, мебельные гвоздики, бусины, обрывки мулине, стелька от старого тапка и даже сломанный брегет с дарственной надписью: "Дражайшему внуку Митеньке в день сдачи экзамена на аттестат зрелости".
      Бабушка Ах несказанно гордилась своей богатой сокровищницей и тщательно за ней ухаживала. Раз в неделю она бралась за генеральную уборку: протирала каждую вещицу специальной тряпочкой и аккуратно ставила на место. Всё здесь было строго пронумеровано и занесено в амбарную книгу.
      - Контроль и учёт, - любила повторять бабушка, - способны творить чудеса!
      Но несмотря на все усилия старой Ах, случайный прохожий, ненароком зашедший в гости, мог ужаснуться тому невообразимому хаосу, который царил в её домике. Бабушку же подобное положение вещей не смущало и даже наоборот - вдохновляло на подвиги, не свойственные её почтенному возрасту.
      - Ах, проходите, проходите! - радостно ахала Ах, встречая гостей. - У меня, знаете ли, бессонница. Сейчас будем пить чай!
      Масявик восхищённо озирался, разглядывая бесконечные полки с разнокалиберными вещицами.
      - Бабуля, когда ты разгребёшь весь этот хлам? Скоро твоё барахло совсем вытеснит тебя из дома, - критически заметил Ми.
      - Ах, внучек, эти вещи дороги мне как память! С каждой из них связана чудесная история.
      - Правда? - оживился Ся, обожавший чудесные истории. Каждый раз он слушал бабушку Ах с восторженным недоверием и смотрел на неё, как на фокусника.
      - В этом флаконе, например, - Ах кивнула на гигантский гранёный флакон в углу, - я впервые встретилась с твоим дедушкой. Ах, как это было романтично! В те стародавние времена из него ещё не выветрился аромат "8 Марта". Были когда-то такие прелестные духи!
      - Бабуля, не морочь нам голову, - досадливо поморщился Ми. - Дед говорил, вы познакомились в "Продуктовом", когда стояли в очереди за колбасой. И вообще, у него была аллергия на все прелестные ароматы вместе взятые. Он от них чихал.
      - Неправда! - вспыхнула Ах. - Твой дед был неисправимым романтиком - он не ел колбасы!
      - Скажите, а что это за штучка? - поспешил сменить щекотливую тему Ся. Он крутил в лапах круглое зеркальце в изящной позолоченной оправе.
      - Ах, это моё любимое! - отвечала старая Ах. - С ним связано одно удивительное происшествие… - она понизила голос до шёпота.
      - Какао? - воскликнул Ся, желая спросить: "Какое?", - иногда, сильно волнуясь, он путал слова.
      - Это зеркальце принадлежит самому…
      - Кому?! - хором вскричали мисик с масявиком.
      - Это зеркальце принадлежит самому Нечто! - торжественно произнесла Ах.
      - Неужели! - изумился Ми. - С чего ты взяла?
      - Я видела, как оно упало с Чёртова Колеса… - ответила старушка, пряча вещицу в комод, и поспешно добавила: - Давайте лучше пить чай!
     
     
      Бабушка с внуком ушли за снотворным в аптеку - в тёмные безлунные ночи бедняжка Ах страдала бессонницей. Оставшись в одиночестве, Ся, тяжко вздыхая, расхаживал из угла в угол и не находил себе места. Мысль о таинственном зеркальце, принадлежащем самому Нечто, не давала покоя. Масявику очень хотелось вновь взглянуть на находку бабушки Ах, но залезать в чужой комод было как-то неловко.
      - Ничего, я только одним глазком… - пробормотал он и нерешительно выдвинул ящик.
      Зеркальце было такой необыкновенной красоты, так искрилось, сияло и переливалось, что Ся не мог отвести глаз. Дрожащей лапкой он вынул зеркальце из комода и…
      И вдруг произошло непоправимое! Зеркальце выскользнуло - Ся успел подхватить его лишь испуганным взглядом - упало на пол и разбилось вдребезги! Тысячи мельчайших осколков рассыпались по всей комнате.
      - Что я наделал! - воскликнул Ся, бросаясь подбирать кусочки всеми своими пятьюдесятью лапками. Но стеклянные крошки были слишком малы - и бесследно исчезли в романтическом хламе бабушки Ах.
     
     
      - Представляешь, бабушка зеркальце потеряла, - озабоченно говорил Ми на следующий день. - Дом вверх дном перевернула - нигде нет. Всю ночь не спала - даже лекарство не помогло.
      - Какое зеркальце? - с притворным безразличием спросил Ся. Он и сам не сомкнул глаз в эту ночь: ему было ужасно стыдно - ведь он разбил любимую вещицу бабушки Ах! И кроме того, без спроса залез в чужой комод. Но чтобы не выдать себя, держался развязно и отвечал свысока.
      - Которое принадлежит самому Нечто! Ты случайно не видел?
      - Не видел, - огрызнулся Ся. - С чего ты взял? - Отвернувшись, чтобы друг не заподозрил его во вранье, он быстро покатился прочь.
      - Да что с тобой, дружище? Постой!
     
     
      Знакомы ли тебе укоры совести? А жгучий стыд за какой-нибудь проступок? Вот, например, съел ты банку малинового варенья, свалил всё на Рыжика или Трезора, а того за ухо оттаскали. Да ещё и заслуженного ужина из куриных шеек лишили. Или раздавил дедушкины очки ненароком, а чтобы в угол не ставили, придумал, что их марсианин спёр. Рыжика с тех пор на кухню не пускают, дедушка инопланетян боится да и тебе самому несладко - совесть замучила. Тут выход один: с повинной идти, во всём сознаваться. Неприятно, конечно - ругать будут, а может, даже и выпорют - зато сразу легче станет.
      Вот и Ся знал об укорах не понаслышке - мучился целую неделю. Масла в огонь подливал Ми рассказами о том, как страдает бедняжка Ах.
      - Слегла бабуля. Бессонница её подкосила, - сообщил как-то вечером Ми, и это стало для Ся последней каплей.
      - Пойдём! - свернувшись клубком, масявик решительно покатился к домику Ах.
      И даже долгожданная гостья, одинокая луна, спряталась в испуге за облако и замерла, ожидая, что будет…
      Ся робко вошёл в тёмную комнату. По углам густилась непроглядная тьма, и он не сразу заметил Ах, лежащую среди подушек на высокой перине.
      - Это вы, ребятки? - послышался слабый голосок. - Ах, как хорошо, что вы пришли. Кажется, я умираю… - Старушка страдальчески закатила глаза. - Прошу, похороните меня в цветочном горшке.
      - Что ты такое говоришь, бабуля! - испугался Ми: воля умирающей показалась ему нелепицей.
      - Подождите, не умирайте! - взмолился Ся, бросаясь к Ах и хватая её за похолодевшую лапку. - Это я разбил зеркальце! Я во всём виноват! Простите меня! Пожалуйста, только не умирайте!
      Разливая вокруг чудесный серебряный свет, из-за облака выглянула луна. Она была довольна маленьким Ся - ведь он нашёл в себе силы сознаться в нехорошем поступке. Тёмная комната озарилась вдруг тысячью мельчайших лучистых огней - как будто на поверхность из норок выползли крохотные светлячки. Казалось, будто на головы крошек зашкафцев опустилось далёкое ночное небо, наполненное мириадами звёзд.
      - Ах, как красиво! - приподымаясь в подушках, сказала бабушка Ах. - Что это?
      - Осколки зеркала… - уныло пробормотал Ся. - Зеркала, которое я разбил. Простите ли вы меня, бабушка Ах?
      - Ну разумеется, глупыш! - засмеялась старушка, и необыкновенный покой тотчас укрыл масявика, словно тёплое одеяло.
      Бабушка Ах проворно вскочила с кровати.
      - Только полюбуйся, какую красоту ты сотворил!
      Она принялась вальсировать по комнате, и её счастливое личико отражалось в тысяче зеркальных осколков. В ту ночь старая Ах спала как младенец.
      С тех пор в каждое полнолуние Ми и Ся приходили к Ах в гости. В серебряном свете зеркал-светлячков они перебирали старые вещицы и с упоением слушали чудесные рассказы бабушки Ах.

- Слыхал? - спросил как-то мисик масявика. - Вчера новый собакавтобус по шестому маршруту пустили.
      - Правда? - оживился Ся. - А куда он ведёт?
      - Не знаю… Но куда-то ведёт, и с этим не поспоришь.
      - А я никогда ещё на собакавтобусах не катался.
      - Мы ликвидируем это досадное упущение, - сказал Ми и направился к остановке.
      Там царили хаос и столпотворение. Хотя дисциплинированные зашкафцы даже выстроились в кривоватую очередь, сгорая от нетерпения с комфортом и ветерком проехаться на собаке. Кто-то спешил по неотложным делам и потому решил воспользоваться общественным транспортом, а кто-то, как и Ся, катался впервые.
      - Посторонись! - послышался нагловатый басок.
      Бесцеремонно расталкивая зашкафцев локтями, в голову очереди протиснулся Таркан.
      - По какому праву? - возмутился многоуважаемый господин Клоп, которого таракан пребольно двинул в бок.
      - Угомонись, - процедил хулиган и нахально подмигнул стоявшей рядышком Ка.

      Наконец, оповестив заждавшихся пассажиров заливистым лаем, к остановке подкатил собакавтобус. Новая усовершенствованная модель породы "ризеншнауцер" блистала шелковистой шерстью и рвалась в дорогу.
      - Осторожно, - командовала моль Оля, служившая на шестом маршруте кондуктором. - Занимаем места согласно приобретённым билетам! Вход блохам категорически воспрещён!
      - Это дискриминация! - заволновалось многочисленное блошиное семейство, от мала до велика гружённое разнокалиберными авоськами. - Свинство чистой воды!
      - В инструкции написано: "Блох не впускать", - отрезала Оля, преграждая проход. Инструкции Оля неукоснительно придерживалась всегда и всюду.
      - Послушай, - озабоченно зашептал масявик, - у нас ведь билетов нет.
      - Это я беру на себя, - успокоил его мисик, забираясь в автобус. - Пойдём вперёд, там обзор шире.
      - Не толпитесь! - вдохновенно распоряжалась Оля, словно была рождена кондуктором. - За ушами - места для пенсионеров и пассажиров с детьми. Багаж оплачиваем отдельно.
      Мисик с масявиком удобно расположились на холке ризеншнауцера и с любопытством огляделись. Пассажиры собакавтобуса пребывали в приподнятом настроении. Тут жужжали мухи и пчёлы, шушукались тараканы и пауки, пищали мисики и масявики, степенно диспутировали о чём-то клопы, а сверчок Ка пиликала на скрипочке, создавая бравурную атмосферу. Словом, в автобусе царила какофония.
      - Собакавтобус номер шесть проследует до конечной без остановок, - объявила моль Оля и дёрнула ризеншнауцера за хвост, давая условный сигнал "Трогай".
      - Простите, а конечная где? - поинтересовалась тётушка Би. В ответ Оля загадочно пожала крылышками.
      Нрав у автобуса оказался покладистым. Он плавно тронулся с места, однако некоторые беспечные пассажиры, вальяжно расположившиеся в шерсти, посыпались вниз и ещё долго бежали следом, стараясь нагнать общественный транспорт.
      - Ух ты! - восклицал масявик, привыкший передвигаться кувырком. - Вот это скорость!
      - О чём ты? - хмыкнул Ми. - Вот я однажды по тринадцатому маршруту на кошкавтобусе ехал - это да-а, это я понима-аю. Там, правда, с комфортом похуже - шерсть короткая, держаться неудобно. Да и ходят они нерегулярно.
      - Эх, молодёжь! - встрял в разговор многоуважаемый господин Клоп. - В моей юности не то что общественного транспорта, питания на всех не хватало! Я в хирургической жил - голодно было.
      - Экстрема-ал! - восхитился Ми.
      - Ах, вот я помню, в молодости, - сказала бабушка Ах, с прямой спиной восседавшая на носу ризеншнауцера, - в моей бурной молодости никаких автобусов не было. Зато были танцы! - Старушка сомкнула веки. - С твоим дедом, Ми, я познакомилась именно на танцплощадке. Ах, его фокстрот был бесподобен!
      - Побойся тапка, бабушка! - воскликнул Ми. - Дед не то что фокстрот, и хоровода водить не умел. Вальс на дух не переваривал, а при звуках танго ему закладывало уши. Зато по пятницам он любил забить "козла" и сходить в чебуречную.
      - Неправда! - вспыхнула Ах. - Твой дед был идеалистом - он не ел чебуреков!
      - А вот я покушать люблю, - мечтательно произнёс господин Клоп. - Ничего нет лучше стаканчика парной кровушки на сон грядущий.
      - Свежие мухи тоже недурны, - подхватил паук Пук, плотоядно взглянув на семейку мух-дрозофил, которая скромно ютилась за ухом. Совсем некстати он позабыл о своём вегетарианстве.
      - Это безобразие! - гневно пискнула самая маленькая и смелая из мушек. - Мы будем жаловаться в городскую управу!
      - В уварпу! В уварпу! - горячо подхватили родственники, коверкая слова.
      - Как некрасиво, Пук, - покачала головой бабушка Ах, и даже кровопийца Клоп посмотрел на паука с осуждением.
      - В чём дело, гражданочка? - услышав крики, преисполненная долга кондуктор Оля поспешила на помощь. С пристрастием, как предписывала инструкция, она оглядела раскрасневшуюся мушку с головы до пят. - Вам плохо? Может, валидола?
      - Не надо, - отрезала возмутительница спокойствия. - Ссадите вот этого, - она ткнула в смущённого Пука. - Иначе мы будем жаловаться в муниципалитет!
      - В тетилапицинум! В тетилапицинум! - в унисон заголосили члены мушиного семейства.
      - Гражданин Пук, потрудитесь предъявить билетик! - голосом из нержавеющей стали потребовала Оля.
      - Пожалуйста, - пожал плечами паук и вынул из нагрудного кармашка билет.
      Скрупулёзно изучив его, моль оттаяла:
      - Всё в порядке. В другой раз следите за выражениями. Ну, вы меня понимаете. - Пук был Олиным другом, а на друзей, как известно, подолгу не сердятся.
      - Возмутительно! - мушка одарила кондуктора испепеляющим взглядом и, взмыв в небо, на полном ходу покинула собакавтобус. - Мы будем жаловаться в прокуратуру!
      - В урутарукорп! - потрясая кулачками, последовали за ней родственники.
      - Нехорошо получилось… - вздохнул Ся.
      - Билет! - задетая за живое, по-змеиному прошипела Оля и, точно кобра, вытаращилась на Ся. Ей было досадно за недоразумение с мухами, а от досады она делалась злой.
      - Билет?.. - растерялся Ся.
      - У нас проездной, - нашёлся Ми и для убедительности похлопал себя по карману.
      - Один на двоих? - ехидно заметила моль. - Выворачивайте карманы!
      Мисик покраснел словно борщ и беспомощно уставился на масявика. Вообще-то друзья были законопослушными гражданами и в качестве "зайцев" чувствовали себя неловко. Да что там - им сделалось стыдно. Особенно когда пассажиры разом примолкли и уставились на безбилетников, а сверчок Ка даже отложила в сторонку скрипку.
      - Ну? - не отступала Оля. - Где твой хвалёный проездной?
      - Кажется, я позабыл его дома, - соврал Ми и сделался цвета бордо.
      - И я, - поддакнул Ся.
      - В таком случае, - сказала Оля, сдвинув брови, - в таком случае, - сказала Оля, сверкнув глазами, - в таком случае, - сказала Оля, сжав кулачки, - вы выдворяетесь вон! Потрудитесь покинуть автобус сейчас же!
      - Как ты можешь? - укоризненно заметил Ся. - С друзьями так не поступают.
      - Я при исполнении! - напомнила непреклонная, как столетняя ель, Оля.
      - Стыдно, граждане! - вставил своё веское слово Клоп и демонстративно отвернулся от нарушителей.
      Понурившись и сгорая от стыда, Ми и Ся поплелись в хвост автобуса под аккомпанемент косых взглядов, кривых ухмылок и назидательных фырканий сознательных пассажиров. И лишь паук Пук смотрел вслед "зайцам" с грустным сочувствием.
      Проходя мимо небольшой, но шумной компании пчёл, что пристроились на левой задней лапе, Ся вдруг заметил таракана. С видом скучающим и безразличным тот насвистывал что-то, уставясь в потолок. В этом не было бы ничего особенного, если бы лапы Таркана не покоились в сумочке тётушки Би. Увлечённая жаркой дискуссией, пчела ничего не замечала. Тем временем таракан ловко подцепил соты с мёдом и незаметно выудил их из сумочки. Победоносная улыбка осветила его лицо, и он стал пробираться к выходу.
      - Видал? - шепнул мисик масявику. Тот кивнул.
      - Будем брать. Заходи слева, - скомандовал Ми и устремился вслед за воришкой.
      - Батюшки! - прорезал автобус отчаянный вопль. - Обокрали! - Это заметила пропажу тётушка Би.

      Сделала она это очень некстати. Таркан подпрыгнул и, более не таясь, бросился наутёк, расталкивая обескураженных пассажиров. А тут ещё, как назло, с собакавтобусом произошло что-то неописуемое. Он вдруг залаял и, словно взбесившись, заскакал из стороны в сторону, отчаянно крутя хвостом и взбрыкивая передними лапами.
      - Спасите! - в панике заголосили пассажиры. Бедняг болтало, швыряло, трясло и укачивало, точно в барабане стиральной машины.
      Воспользовавшись всеобщей паникой, Таркан добежал до кончика хвоста и уже намеревался спрыгнуть, но тут его настигла карающая лапа масявика.
      - Стой! - вскричал Ся и отчаянно вцепился в хитиновый покров таракана.
      Собакавтобус, приняв зов масявика на свой счёт, резко затормозил и остановился.
      - Конечная! - объявила моль Оля, ни на секунду не забывая о своих прямых обязанностях. - Всем оставаться на местах! В автобусе находится преступник! - В её практике кража была первым серьёзным происшествием, и Оля не могла ударить в грязь лицом.
      - Меня ограбили! - причитала тётушка Би.
      - Куда только смотрит кондуктор! - сердитым жужжанием вторили ей пчёлы.
      Инцидент грозил обернуться не в Олину пользу.
      - Сейчас мы во всём разберёмся, - голос моли лишился былой уверенности.
      - Уж-ж, пож-жалуйста, раз-зберитесь! - свирепо наступал на кондуктора полосатый рой.
      - Снимем отпечатки, пригласим понятых… - Оля осеклась. Она явно делала что-то не так, а инструкция по этому поводу помалкивала. Под чёрными дулами пчелиных взглядов моль вдруг почувствовала себя маленькой и беспомощной. - Или нет, сначала пригласим понятых, а потом - отпечатки… - бедняжка окончательно запуталась.
      - Преступник пойман! - грянул на весь автобус голос мисика.
      - И обезврежен! - внушительно поддакнул масявик.
      Толпа расступилась, и перед взволнованными пассажирами предстал Таркан. Воришка был жалок и липок от мёда, пролившегося из украденных сот. Тягучие янтарные нити сковали его по рукам и ногам.
      - Вот только украденное вернуть не удастся, - вздохнул Ми, поймав на себе благодарный взгляд Оли.
      - Какие пустяки! - отмахнулась тётушка Би. - Тебе не стыдно? - гневно обратилась она к похитителю.
      - Стыдно, - глядя в пол, от души соврал Таркан.
      Тётушка Би поверила лгунишке, ведь она была добродушной и отходчивой пчелой. На радостях она позвала в гости весь собакавтобус вместе с ризеншнауцером, и разношёрстная компания веселилась и пила чай с мёдом до самого утра. Там и закончилась поездка по новому шестому маршруту.
      А моль Оля в тот день поняла, что друзья всё-таки гораздо важнее любой, даже самой наиважнейшей, инструкции.

[начало] [в пампасы] [продолжение]