Читателей наших с дочкой любимых "Пампасов" я хочу познакомить с Лидочком из повести "По Зашкафью кувырком". Лидочку десять лет, у неё есть мама, папа, тётя Оля и Чучик. У Чучика есть говяжий мосол, у тёти Оли - веник в колготках, у папы - компьютер, а у мамы - дядя Брайан. Лидочек не может ходить из-за ДЦП, зато она знает, как попасть за шкаф. Надо немножко отодвинуть его от стенки, и, если сильно повезёт, можно увидеть там самых настоящих зашкафцев - мисиков и масявиков из семейства книжных червей. Кроме них за шкафом живут бабушка Ха и бабушка Ах, моль Оля, муха Заза, тётушка Би, таракан Таркан, многоуважаемый господин Клоп и ещё много кто живёт. И все они мечтают, чтобы однажды Лидочек встала на ноги и сделала три шага в Зашкафье…

За столом сидит девочка в апельсиновых тапочках и ковыряет мельхиоровой ложкой манную кашу.
      "Вот неблагодарная!" - подумает девочкина мама и беззвучно растянет рот в букву "о". Она сосредоточенно глядит в круглое зеркальце в позолоченной оправе и красит ресницы. Тем временем девочка берёт пробу грунта на поверхности Луны. Давно остывший грунт прилип к ложке, и гравитация на него не действует, как и полагается на Луне.
      - С эдой баловаться - стыд и грэх, - бросает мама, дорисовывая растянутую в "э" губу.
      - Дети - цветы жизни. Они не грешат, - говорю я (девочка - это именно я) и пробуравливаю в Луне кратер. Ложка глухо утыкается в дно, и кратер получается гораздо мельче, чем я задумывала.
      - Мишук, повлияй, - говорит мама, наспех целуя меня в макушку.
      Пахнет от неё "Арабикой" и духами, которые подарил папа на 8 Марта. Мама говорит, что у папы никакого воображения, поэтому коробок с духами у нас дома целый комод. Когда никого нет, я достаю их и строю Пизанскую башню прямо на коленках.
      - Behave! ¹ - доносится из прихожей, и за мамой хлопает дверь.
      Мама работает переводчиком на заводе сухих строительных смесей. Его продали американцам, и с тех пор как мама побывала в Аризоне, она мечтает переехать туда всей семьёй.

      - Ты должна питаться, - начинает влиять на меня папа. Он продырявил пальцем "Российскую газету" и теперь глядит через отверстие одним глазом. Дырка вышла как раз посередине лба какого-то мужчины в галстуке. Над мужчиной написано: "У НАТО открылся третий глаз". Папе очень смешно, а мне не очень. Но я всё равно смеюсь, чтобы сделать ему приятное. Тогда, возможно, он забудет о каше.
      - Доедай, а то я на работу опаздываю, - папа откладывает в сторону газету и делает серьёзное лицо.
      - Я не ем грунт, тем более холодный и с комочками.
      - Ладно, - быстро соглашается папа, взглянув на часы. - В обед скушай борщ и "Ласточкино гнездо". Приеду - проверю.
      Первый раз "Ласточкино гнездо" я попробовала на ужин в продлёнке. До этого рокового момента с присущей всем детсадовцам наивностью я считала, что "Ласточкино гнездо" воздушно и карамельно-ванильно. Как "Птичье молоко". Мечтала я о нём три долгие недели. С того момента, когда чернильным сентябрьским вечером мама читала папе распечатку меню, решая, отдавать меня в продлёнку или нет. Помню, засыпая под ссору родителей, задушенную кухонной дверью, я думала о том, как буду сидеть на низком стуле в малочисленной компании продлёнковцев и есть "Ласточкино гнездо". И между нами, тремя-четырьмя посвящёнными, возникнет тайна, которую мы никогда не откроем остальным детям - забранным родителями и не вкусившим "Ласточкиного гнезда". И пускай у нас нет бабушек с маленькими, добрыми, как у пекинеса, глазами или папиных шофёров, которые заберут нас вовремя. Зато во время морковной запеканки на полдник мы будем глядеть на несчастных непосвящённых с сочувствием и перешёптываться украдкой, зная, что ожидает нас вечером, и давясь этим сладким ожиданием…
      Ванильная мечта моя оказалась говяжьей котлетой. Хотя некоторая интрига в виде засунутого в котлету яйца всё же оставалась. Как яйцо из курицы попадало в говядину, я не совсем понимала, но спросить из-за своей болезненной застенчивости не могла даже у нянечки Зинаиды Григорьевны. В тот вечер, когда я наконец решилась рассказать про яйцо маме, она почему-то расплакалась и снова поругалась на кухне с папой. А потом стала регулярно готовить мне "Ласточкино гнездо" и даже показала, как это делается. Интрига пропала, а следом исчезли из холодильника пиццы, сосиски и блинчики глубокой заморозки. В нашей семье настала эпоха борщей и расстроенных от недосыпа маминых нервов, которые не берегли ни я, ни папа. Впрочем, продлёнка давно уже в прошлом.
      - Пап, а когда мы в зоопарк поедем? Ты ещё на прошлый день рождения обещал, - говорю я, шлёпая остатки лунного грунта в миску Чучика.
      Чучик - наш ризеншнауцер; он вечно голоден и ничуть не прихотлив. Чучик сметёт и кашу с комочками, и даже трёхдневный борщ со стылыми кружками жира.
      - В субботу. Вот допишу программу, и сразу в субботу поедем, - отвечает папа уже из прихожей.
      - В эту? - уточняю я, зная своего папу. Папа программист и работает в режиме дедлайна. Обычно его дедлайн - это вечер пятницы по московскому времени, а точнее - глубокая субботняя ночь.
      - Лидочек, в следующую, - в прихожей чмокает замок, и я остаюсь одна, если не считать Чучика.
      Мама говорит, одиночество пагубно влияет на психику, но я одиночество люблю. В него можно закутаться с ног до головы, как в папин махровый халат после купания, - чтобы одна макушка торчала. В одиночестве безопасно, тепло и уютно. Наверное, так бывает, когда сидишь на облаке и потягиваешь апельсиново-молочный коктейль. Мамин психотерапевт называет это "зоной комфорта", которую необходимо планомерно расширять, дабы не ограничивать личностный и профессиональный рост. А ещё в одиночестве ты никому не мешаешь. Ни маме с подработкой на дому, ни папе с "Героями 5", ни вечно спешащей тёте Оле - моей крёстной, ни даже Чучику грызть говяжий мосол.

- Чучик, отстань! Колготки последние раздерёшь! - кричит тётя Оля, напрасно отбиваясь от любвеобильного Чучика. Уж если он задумал облобызать кого, так сделает это всенепременно.
      Сколько себя помню, а это лет, наверное, семь - помню я себя с тех пор, как в три годика пошла в ясли, - колготки у крёстной всегда были в дефиците. С помощью обыкновенных ножниц старые тёти-Олины колготки необыкновенным образом превращались в лосины, гольфы и майки-алкоголички - в зависимости от места расположения дыры. Ещё колготками тётя Оля утепляла садовые деревья на зиму, укрепляла расшатанные шурупы в диване, самостоятельно наращивала стоптанные каблуки, делала капроновые ручки к рабочим инструментам дяди Коли и хранила в колготках веник. А однажды крёстная подарила мне на день рождения шапочку из старых колготок, отделанную кусочками цигейки. От шапочки я была в восторге, но мама её отобрала и спрятала на антресолях.
      Когда тётя Оля приходила к нам в гости, она регулярно отчитывала маму за неумение вести хозяйство и обзывала её транжирой.
      Вот и теперь за чашкой кофе крёстная бушует по поводу нового маминого приобретения - кофе-машины с цветным сенсорным дисплеем и технологией Touch Screen.
      - С ума сошла! Это же сумасшедшие тыщи! Тебе что, самой лень кофе сделать? Я вон вчера на оптовке зёрна купила очень недорого. Домой пришла, мельничкой смолола, в турочке сварила - красота! А эта твоя бандура сенсорная только место в кухне занимает.
      - Зато можно одновременно две чашки латте приготовить, - мама с любовью гладит бандуру по гладкому боку, и во мне шевелится ревность. Мама меня так никогда не гладит, и я автоматически встаю на сторону тёти Оли.
      - Папа ругаться будет, - говорю я, слизывая с латте пенку, и заглядываю крёстной в глаза. В них ликование.
      - Пускай попробует! - с пол-оборота, по меткому папиному выражению, заводится мама. - Я её на кровные премиальные, между прочим, купила.
      - Лучше бы ты себе мозг запасной купила, - возражает крёстная. - А заодно и Мишуку своему! Ты ему давно уже весь мозг вынесла. А оптом, глядишь, дешевле выйдет.
      - Оля, не ругайся при ребёнке.
      - Господи Иисусе наставниче мой предобрый! - точно крыльями, взмахивает большими руками крёстная. - О ребёнке она вспомнила! Да этот ребёнок тебя в сто крат мудрей будет! Я ей "Домоводство" в редакции Блинова принесла, сельхозгизовское ещё издание. Так она его в два дня одолела! Да у неё в шкафу книг больше, чем мы с тобой за всю нашу проклятущую жизнь прочитали!
      - Зачем ей твоё "Домоводство"? - спрашивает мама и тут же об этом жалеет.
      - А кто муравьёв с тараканами с вашей кухни изгвазданной выведет? Может, гений твой компьютерный? Или он только на виртуальные подвиги способен? Поди, и зарплату виртуально в его крысиной конторе выдают?
      - А мы с папой в зоопарк в субботу поедем.
      - В виртуальный, - не задерживается за тётей Олей. - Ещё на день рождения ей обещал - собственными ушами слышала. Но ничего, Лидочек, обещанного три года ждут. Недолго тебе осталось - годика два ещё перекантуйся без зоопарка, а там, глядишь, самой расхочется на зверюшек, за решёткой гниющих, смотреть. Ты девочка сердобольная, в нашу породу уродилась, не чета папаше вашему - сухарю бездушному.
      - Оставь Мишука в покое, пожалуйста, - мама всегда встаёт на защиту папы, когда его нет поблизости. - Капуччино хочешь?
      - А фетуччини у тебя не завалялось с равиолями? Или пельмени одни из собачатины жрёте и ребёнка пичкаете? У вас же времени-то на Лидочка нет, вы же всё по италиям с америками путешествуете, бандуры за бешеные тыщи покупаете. Лидочек, пойдёшь ко мне жить? Мы с тобой рукоделием будем заниматься, чебурашек из желудей лепить, смешариков из колготок нашьём, а?
      - Спасибо, тётя Оля, я лучше дома поживу. Нам с Чучиком вдвоём весело.
      - Весело им! Ребёнок нелюдимом растёт, аутистом недоразвитым. Ты её к неврологу водила? К Галине Викторовне?
      - Нет ещё. Там очередь на три месяца вперёд расписана.
      - Ещё бы! Галина Викторовна - золото, а не доктор! Светоч рефлексотерапии - и не таких на ноги ставила. Ладно, я ей сама вечером позвоню, чтобы без очереди вас приняли. Мы в баню вместе по воскресеньям ходим, я её вениками берёзовыми снабжаю. Николай на всю зиму заготавливает - первый сорт веники. Ой, совсем забыла: ты отростков-то мне дашь?
      - Каких? - мама в недоумении.
      - Сосцевидных! - злится тётя Оля. - От ампельной герани, которую ты из Рима контрабандой вывезла.
      - А, ну конечно. Возьми там - на подоконнике в Лидиной комнате.
      Тётя Оля удаляется, а мы с мамой, словно два заговорщика, украдкой делаем себе по капуччино. Я жму на экран, и из носиков умной кофе-машины одновременно льются два ровных ароматных столбика. В толстых керамических чашках, которые шли к бандуре в подарок, прямо на наших глазах растёт пенная шапка. Мама улыбается, и я тоже, глядя на маму, улыбаюсь.
      - Ой, ё!.. - доносится из моей комнаты вопль крёстной, щедро приправленный отборной руганью.
      - Оля, что случилось?! - мама бросается в коридор, задевая рукавом новую чашку. Бедняжка стукается об пол и разваливается на четыре толстых куска, обдавая нас с Чучиком молочно-кофейными брызгами.
      - Пчела, ёжкин кот, укусила! - орёт тётя Оля. - Откуда в вашем поганом доме пчёлы посреди октября?
      Я смотрю на изгвазданного Чучика, а Чучик смотрит на таракана, пытающегося вброд перейти капуччиновую лужу.

Мы редко собираемся дома все вместе. Настолько редко, что я не помню, когда такое случалось в последний раз. И завтраки тут не в счёт. По субботам мама уезжает заниматься английским с близнецами Авдием и Гордеем Незнаменко. Близнецы живут за городом, в особняке колониального стиля, и за мамой присылают большую машину. Каждый раз перед выходом мама просит меня не забыть сфотографировать фламинго, потому что это её любимая птица. Мама уверена, что мы с папой сегодня едем в зоопарк. Но всякий раз у папы на работе случается аврал или у кого-нибудь из папиных друзей летит винт. Папа безотказный, и зоопарк автоматически переносится на следующую субботу.
      По воскресеньям папа ходит в качалку, а маму навещает тётя Оля. Но сегодня необычное воскресенье: все дома, а тётю Олю положили в больницу с придатками. С утра мы договорились с мамой испечь шарлотку, но потом она передумала и сказала, что будем генералить. Папа сразу засобирался в качалку, но не тут-то было. Мама с механической шваброй наперевес преградила ему путь к отступлению.
      - Доставай стремянку, надо лампочку поменять. Заодно плафоны протрём - мухи всё засидели. Ребёнок скоро ослепнет!
      - Типун тебе на язык, - вздыхает папа и лезет в кладовку. Он тут же запинается о новый бесшумный пылесос, а коробка от пылесоса валится ему на голову.
      - Осторожно! - кричит мама. - Пальто не порви! - Отодвинув папу в сторону, она хватает с вешалки пальто и пристрастно его осматривает. - Ну вот, полюбуйся, Лидочек, опять моль попортила! - говорит мама жалобно.
      Я любуюсь изо всех сил, но ничего такого не замечаю. Тогда мама выворачивает наружу карман и с гордостью демонстрирует нам с папой дыру, засунув в неё растопыренные пальцы.
      - Я тебя сколько раз просила, чтобы "Молемор" купил?
      - Было бы из-за чего переживать, - примирительно улыбается папа, чувствуя за собой вину. - Зашьёшь, всего-то и делов!
      - Рот тебе надо зашить. "Делов"! - передразнивает мама. По образованию она лингвист.
      Папа молча достаёт из недр кладовки стремянку и торжественно несёт её ко мне в комнату. Мы с мамой идём следом. Вернее, это мама идёт, а я еду в коляске и, как водится, застреваю у порожка. Мама бросает на папу испепеляющий взгляд и поджимает губы:
      - Видишь, Лидочек, какой у нас папа заботливый! Мы его просим-просим, просим-просим: убери, Мишук, порожек! Сделай милость, Христа ради. Так нет, Мишук лучше к соседу пойдёт компьютер починит, чем дочери родной поможет. А дочери порожек этот всё равно что индейцу Большой Каньон в Аризоне. Ну ничего! Мы с тобой сами сильные, правда? Вот сейчас мама на кухню сходит за пилой и выпилит порожек этот к чёрту!
      Мама и вправду идёт на кухню, возвращается с небольшого размера пилой и демонстративно засучивает рукава.
      - Не выдумывай, - говорит папа. - Тут надо всю коробку переделывать, к специалисту обращаться.
      - А ты о чём думал вместе со специалистом своим, когда двери устанавливали?
      - Подожди, я сейчас позвоню им, - суетится папа.
      - Куда? Воскресенье сегодня - кончились специалисты. Плафоны лучше снимай.
      Папа покорно выкручивает из люстры плафоны, передаёт маме, мама протирает их мокрой тряпочкой с крахмалом, а следом я - уже сухой. Получается конвейер, как у мамы на заводе. И от этого конвейера, а точнее, от того, что мы все вместе, как в рекламном ролике про печенье, мне становится ужасно весело, и я говорю:
      - Мам, пап, ну не ссорьтесь! А к порожку я привыкла уже. Я об него мускулатуру рук тренирую, нам на ЛФК показывали.
      - Правильно, Лидочек, - одобряет папа. - Что не убивает, то делает нас сильнее.
      Тут мама выходит из комнаты, и я слышу, как в ванной начинает шуметь вода. Но скоро мама возвращается, и мы все вместе дружно снимаем с карниза шторы. Точнее, это папа снимает, а мы с мамой командуем. Глаза у мамы при этом почему-то красные - наверное, от пыли.
      - Надо будет как-нибудь книги перебрать, - говорит она, критически осматривая мой шкаф. - Солженицына с "Дружбой народов" к Ольге на дачу отвезём.
      - Правильно, - подхватывает папа. - Я тут как раз на "eBay" Большую детскую энциклопедию приглядел. За копейки буквально.
      - Всё бы тебе на ребёнке экономить, - ворчит мама. - Двигай шкаф лучше - пропылесосить за ним надо.
      - Не надо! - кричу я и, круто развернув кресло, загораживаю маме дорогу.
      - Ты что, Лидочек?
      - Давай потом пропылесосим, - быстро говорю я. - Когда книги будем перебирать…
      Мама смотрит на меня с недоверием, но всё-таки соглашается. В это время в комнату входит Чучик, кладёт на только что пропылесошенный ковёр говяжий мосол, и мы дружно начинаем отчитывать Чучика за плохие манеры.

¹ Не балуйся! (англ.)

[в пампасы] [продолжение]