|
Алан Александр Милн
Я сам!
Я САМ!
Я не люблю,
Я не люблю,
Когда мне говорят:
"Туда не суйся и сюда,
Не трогай всё подряд!"
Я не люблю,
Когда меня
За ручку, не спеша
Меж луж по улице ведут,
Совсем как малыша.
А я за ручку -
не люблю!
Я САМ
Хочу скакать!
И взрослым я твержу:
"Я САМ!"
Но разве
Им - понять?
|
Башмачки и чулки
Есть одна пещера
Под большой скалой,
Где башмачник старый
И совсем не злой,
Где башмачник древний
Молотком стучит
И мурлычет что-то
Или же - молчит.
Дядечка башмачник,
На носу очки,
Для моей невесты
Сделай башмачки!
У моей невесты
Верный Рыцарь есть
И венок, в котором
Белых лент - не счесть,
Есть фата - прозрачней
Крыльев мотыльков,
Только нет венчальных
Белых башмачков!
Дядечка башмачник,
На носу очки,
Для моей невесты
Сделай башмачки!
И башмачник старый
В полутьме бурчит,
Глубоко вздыхает
И стучит, стучит…
Есть одна избушка
Над ручьём лесным,
Где сидит старушка
За окном резным,
Где сидит старушка
И тканинку ткёт,
И молчит иль песню
Древнюю поёт.
Тётечка ткачиха,
Нитка вдоль руки,
Для моей невесты
Вытки ты чулки!
У моей невесты
Верный Рыцарь есть,
Платье, на котором
Лилий всех - не счесть,
Есть фата - прозрачна,
Словно мотылёк,
Только нету белых
шёлковых чулок!
Тётечка ткачиха,
Нитка вдоль руки,
Для моей невесты
Вытки ты чулки!
Старая избушка,
Окна - на восход,
И сидит старушка -
Ткёт, и ткёт, и ткёт…
|
Прощение
В коробке из-под спичек
Жил Александр Жук.
Он был смешной, хороший,
Он ел из моих рук.
Я с ним, не разлучаясь,
Ходил, куда хотел…
Но Няня выпустила его -
Да, Няня выпустила его -
Пришла и выпустила его -
И жук мой улетел.
А Няня мне сказала,
Мол, как ей было знать,
Сказала, что всего лишь -
Хотела спички взять,
Что просит извиненья,
Но кто ж подумать мог,
Что спрятан жук - в обычный
Для спичек коробок.
И мне сказала Няня,
Мол, не реви и сядь!
Да, Няня мне сказала:
"Не стоит унывать!"
И на пустой коробке
Мы написали "ЖУК",
И сделали по саду
Мы с ней большущий круг.
И в тех местах, в которых
Жук мог бы обитать,
Мы с Няней начинали
По-жучьему жужжать.
И я увидел нечто,
Пройдя почти весь сад,
И крикнул: "Няня! Вот он!
Мой жук! Мой Александр!"
На веточке вишнёвой…
То был, конечно, он!
Он был всё так же чёрен,
Усат, хорош, смешон.
И видом виноватым
Он мне сказать хотел:
"Прости меня, дружище,
За то, что улетел"!
Кто просит извиненья,
За что - он знает сам.
Теперь мы на коробке
Напишем "АЛЕКСАНДР".
Я Няне всё прощаю,
Ведь кто б подумать мог,
Что спрятан жук - в обычный
Для спичек коробок!
|
Рождественская баллада о короле Джоне
Король Джон Пип был странный тип,
Чудак на свой манер.
Он мог подряд пять дней почти
Молчать, как шифоньер.
И мог спасибо не сказать -
В гостях, поев котлет.
Он "С добрым утром!" никому
Не говорил, и потому
Во время встреч никто ему
Не говорил: "Привет!"
Король Джон Пип был странный тип,
И все его друзья
К нему боялись подойти
На выстрел из ружья…
И как-то, поздним декабрём,
О будущем скорбя,
На картах бросил жребий он
И был сражён и поражён,
Когда открыл: "Надейся, Джон,
Ты только на себя!"
Король Джон Пип был странный тип.
Вдобавок ко всему,
Никто подарков не дарил
На Новый год ему.
Хоть каждый раз под Рождество,
В один и тот же срок,
Когда по праздничным дворам
Звучал весёлый шум и гам,
Король к камину прибегал
И вешал свой чулок.*
Король Джон Пип был странный тип;
Всегда - невозмутим,
В тот самый раз - он вслух твердил
К камину на пути
Посланье странное. И там,
На верхнем этаже,
Он начертал: "ДРУЗЬЯМ! ВРАГАМ!
А ТАКЖЕ, ОТЧЕ КРИСМЭС, ВАМ!"
И подписал - не "Иоанн",**
А очень скромно - "Джек".
"Мне хочется орехов,
Баранок и конфет;
И баночка варенья
Не помешает, нет;
Мне хочется печенья,
И, уверяю Вас,
Что ножик перочинный
Придётся в самый раз.
Но всё же, Отче Крисмэс,
Не пряник, не калач -
Пришлите мне, прошу Вас,
Большой Футбольный Мяч!"
Король Джон Пип был странный тип,
Но, верен сам себе,
Он не свернул на полпути,
Спускаясь по трубе.
И он заснуть не мог всю ночь
И тихо иногда
Шептал: "Сейчас… теперь… вот-вот…
(И прошибал холодный пот!) -
ОН мне подарок принесёт
За все-превсе года!"
"Не надо мне орехов,
Баранок и конфет;
И баночки варенья
Не надо тоже, нет;
Я не хочу печенья,
И попросил бы Вас,
Чтоб ножик перочинный -
Потом, не в этот раз.
Но нынче, Отче Крисмэс,
Не пряник, не калач, -
Пришлите мне, прошу Вас,
Большой Футбольный Мяч!"
Король Джон Пип был странный тип,
Но, право, что с того?
И для него, как ни крути,
Настало Рождество.
Когда любой - и стар, и мал,
Ликуя, свой чулок
Хватал, подарки доставал,
От счастья пел и танцевал,
Король сказал: "Я так и знал:
Мне снова - ничего!"
"Я ж не просил орехов,
С начинкою конфет;
Вишнёвого варенья
Не попросил я, нет;
И сдобного печенья
Я не просил совсем;
И ножика складного,
Который нужен всем.
Ну что же, Отче Крисмэс,
Наверно, плачь не плачь, -
Вы так и не пришлёте
Большой Футбольный Мяч!"
Король Джон Пип, угрюм и хмур,
Не разжимая губ,
Глядел во двор, где детвора
Резвилась на снегу.
И он завидовал мальцам,
Пускающимся вскачь,
И было на душе - черно…
Как вдруг - в раскрытое окно
Влетел, свистя, вертясь смешно,
Большой Футбольный Мяч!
ПРИМИТЕ, ОТЧЕ КРИСМЭС,
МОЙ
БЛАГОДАРНЫЙ ПЛАЧ
ЗА ТО,
ЧТО ПОЛУЧИЛ ОН
БОЛЬШОЙ
ФУТБОЛЬНЫЙ
МЯЧ!
|
* Вывешивание в сочельник чулка у камина - детский обычай;
в надежде на то, что английский Дед Мороз (Отец Крисмэс), спустившись ночью по дымоходу,
положит в чулок (хорошим детям) рождественские подарки.
** Свои послания английские короли обычно подписывают полным именем.
Джозеф Джо
У Джозефа Джо
Рот всегда - буквой "О",
И с собою - мешок всяких всячин.
Если нужно чего,
Попроси у него,
И получишь с лихвой, не иначе!
Если хочешь ты мяч,
То проси, а не плачь,
И появятся вмиг пред тобою -
Мяч и, может, значок,
Или даже - жучок,
Иль кораблик с высокой трубою.
У Джозефа Джо
Рот всегда - буквой "О".
Удивительно, впрочем, не это. -
Если ты, ко всему,
Улыбнёшься ему,
Он с тебя не возьмёт ни монеты!
|
Домовой
В углу, за пыльной шторой,
где света нет дневного,
Живёт неслышный кто-то,
но я не знаю - кто.
Мне рассказала Няня
вчера про Домового,
И я уже за штору
заглядывал раз сто.
Я отодвину штору -
он прячется мгновенно:
Не любят домовые,
когда глядят на них.
А всё ж, они - какие?
Забавные, наверно.
Как хочется нам с Няней
взглянуть на домовых!
|
Когда бы я был Королём
Когда бы я
Был Королём,
Я мог бы
Отменить подъём
В такую рань.
(Я не шучу.)
И мог бы делать -
Что хочу.
Когда бы я
Был Королём,
Я мог бы
Даже
Влезть на клён.
А кто бы
Мне
Посмел сказать
Про то,
Что лёд
Нельзя лизать?
Когда бы я
Был Королём,
Я мог бы
Бегать
Под дождём
И мне б
Кричать
Не стал никто:
"Идёшь гулять?
Надень пальто!"
Когда бы я
Был Королём,
Я мог бы,
Прыгнув
В водоём,
Проплыть
Три метра
Стилем кроль,
Чтоб знали
Все,
Что я -
Король!
|
Друглик
Сейчас я вам открою свой собственный секрет.
Его зову я Друглик, поймёте или нет?
Скачу или играю, вишу вниз головой -
Всегда я с ним, а значит - и он всегда со мной.
Не стать умнее Папы, хоть книги все прочти,
И лучше Мамы - в мире, конечно, не найти,
И Няня… Что ж, мы с Няней не ссоримся почти,
Но все они
не могут
увидеть Друглика!
Всегда со мною Друглик, и я - не одинок.
Он страшно непоседлив, секретный мой дружок.
Кричать он любит громко - "Эгей!" и "Ого-го!",
Но у него ангина, кричу я - за него.
Конечно, Папа - умный, умней его - не стать,
Да, Мама знает много - про всё, что хочет знать,
И Няня… Что ж, и Няня - родителям под стать,
Но никто из них
не знает
Друглика!
Он храбр, как тридцать тигров, когда мы в лес идём,
Когда - одни в квартире - родителей мы ждём.
Он никогда не плачет. Нет, плакал как-то раз.
(Попробуй удержаться, коль мыло влезло в глаз!)
Да, Папа - это Папа, как Папу не любить?
И лучшей Мамы - в мире вообще не может быть,
И Няня… Что ж, я с Няней всегда готов дружить,
Но никто из них
не похож
на Друглика!
Мой Друглик - не обжора, он вовсе не такой,
Но любит прогуляться с конфетой за щекой.
И если, скажем, к чаю бисквиты подают,
Беру я - два, поскольку и Друглик - тут как тут.
Мне очень нужен Папа, но занят он - ей-ей!
Нужна мне очень Мама, но некогда и ей.
А Няня… Что ж, у Няни своих забот не счесть.
Как здорово, что Друглик на белом свете есть!
|
Весенним утром
Куда я иду?
Я не знаю, не знаю. -
Туда ли,
где сосны
сплетаются снами
С землёй, небесами
и с нами, и с нами.
Куда я иду?
Я пока что не знаю.
Куда я иду?
Облака проплывают
И в дальней дали,
невесомые, тают.
А здесь, мимо нас,
их огромные тени
Бегут, как олени,
плывут, как тюлени.
И если б,
и если б
ты облаком был,
И в синьке воздушной,
как по морю, плыл,
То я на тебя,
в луг войдя
или в лес,
Глядел бы
с земли,
Как с зелёных небес.
Куда я иду?
Слышишь говор ручьёв,
Что нету
чудеснее
здешних краёв?
Куда я иду?
Слышишь -
птицы поют
О том,
как их радует
здешний уют.
И если б,
и если б
ты птицею был,
Ты б долго парить
в поднебесье любил.
И, трогая ветер
упругим крылом,
Ты пел бы
о том,
как просторен твой дом.
Куда я иду?
Я не знаю,
не знаю.
Туда ли,
где встречу
грачиную стаю?
Туда ли,
где день
до конца долистаю?
Куда-то…
Куда-нибудь…
Право, не знаю.
|
Пересочинил с английского Станислав Минаков
[в пампасы]
|
