Боря - это наш папа. Папа - мастер спорта. Наш папа Боря - самый душевный человек в мире. В моём мире. Обаятельный, весёлый и общительный, как Чипполино. Он у нас абсолютно не умеет кричать, ругаться, спорить, конфликтовать… Он только умеет свистеть в свой спортивный судейский свисток и всё. Бывает, кто-то бранится, даже выражается по-всякому. Боря слушает, слушает, слушает… А потом ка-а-ак зажмурится! И ка-а-ак свистнет!!! Нет, ещё он умеет показывать карточки жёлтого и красного цвета, шикарно размахивая руками. Со строгим выражением лица и со свистком во рту. Ужас какой справедливый. Поэтому его часто приглашают судить соревнования. И он на этих соревнованиях непреклонен, неподкупен и непоколебим. Поэтому в последнее время его уже не так часто приглашают судить соревнования. Совестливый, наш Боря! Ответственный! Этому всем нам учиться и учиться! И учиться ещё разок.
      А если мы, его девочки, мама и мы с сёстрами, чего-нибудь уж очень хотели, наш папа разбивался в лепёшку, но добывал: черевички там, чтоб как у царицы… цветочек аленький… персики зимой и даже собаку!
      Вот такой вот наш папа: свисток, секундомер и большое доброе сердце.
      И вот представьте себе, этой весной мы вдруг узнали, что наш Боря завёл себе вторую семью. Он стал задерживаться на работе, потом вдруг мы обнаружили, что он таскает из холодильника сосиски, мясо и другие продукты. И уносит на работу. Мы, конечно, заподозревали.
      - Ну?! И как же её зовут?! - ревниво поинтересовалась мама, когда папа стянул из холодильника обеденную телячью отбивную.
      - Кого? - покраснел папа.
      - Ту, ради которой ты слямзил нашу фамильную телячью отбивную!
      - Ксюша, - не стал отпираться наш правдивый Боря, - её зовут Ксюша. Завтра приходите ко мне на работу. Пора вас познакомить. Только возьмите с собой сменную обувь, - строго добавил он. - И бинокль.
      Утром мы, мама, мои сёстры и я, принарядившись, пошли к Боре на работу знакомиться с его второй семьёй. Переобувшись в раздевалке для девочек, мы на цыпочках вошли за Борей в его святая святых, в его спортзал, и подошли к окну. На подоконнике, на большом выступе со стороны улицы на старой папиной спортивной куртке сидела роскошная сова. Сидела, задумчиво и взыскательно нас разглядывая через стекло.
      - Сова! - церемонно обратился к сове Боря. - Это моя семья.
      - Семья! - скомандовал нам Боря, оглядев нас строго и придирчиво, и мы тут же подровнялись, расправили плечи, подтянули животы, поставили пятки вместе, носки врозь. - Семья! Это сова. Ксюша.
      - Угу! - удовлетворенно откликнулась Ксюша и уставилась на нас ещё внимательнее.
      - У неё - пятеро детей.
      - Угу, - подтвердила сова.
      - Они под крышей. В вентиляционной нише. Переобувайтесь, - скомандовал Боря, - пойдём их смотреть.
      И - никогда не забуду - когда мы, оглядываясь на окно, выходили из зала, сова на прощанье щёлкнула клювом, залихватски ухнула и перевернула свою круглую голову вверх ногами. То есть вверх клювом. А глаза её круглые пронзительные оказались почти на животе. У нас у всех, у первой папиной семьи, прямо дух захватило от восхищения, а Ксюша продолжала беспардонно и невозмутимо глядеть нам вслед перевёрнутой опрокинутой башкой.
      Выйдя на спортплощадку, мы все по очереди смотрели в бинокль в вентиляционную нишу, где рядком восседали пять пуховых тючков, слепеньких, как новорождённые котята, и, как сказал Боря, абсолютно глухих. Тючки нетерпеливо раскачивались из стороны в сторону, с лапки на лапку, хотели есть. Ксюша не заставила себя ждать. Она приволокла в клюве большой кусок и, отрывая по кусочку, сначала прикасалась едой к голове совёнка, потом к уголку рта. И только потом совёнок разевал клюв, чтобы еду проглотить.
      Пристально глядя в бинокль, мама безошибочно опознала в кусочках мяса похищенную из холодильника телячью отбивную. Но не сердилась. Совята-тючки выглядели такими беспомощными, такими беззащитными, такими слабенькими, что мы все ужасно встревожились и потеряли из-за них покой. И не напрасно.
      Начались ливни. У нас весной страшные ливни. Такие, что заливает всё вокруг, и тогда в город на радость мальчишкам приезжают амфибии, спасатели и отлавливают в бешено текущих потоках воды телевизоры, кастрюли, диваны, велосипеды и поросят.
      Мы сами вытащили на днях из воды старушку в корыте и жёлтую собачку. Старушку, дивную замечательную старушку, которая сидя в корыте невозмутимо курила папиросу, забрали в панике набежавшие многочисленные её дети, а вот собачку некуда было деть и мы отнесли её, жалкую, трясущуюся, к папе.
      - Вот тебя-то как раз мне и не хватало! - воскликнул Боря.
      И Жёлтая Собачка замахала хвостом и очень обрадовалась, что как раз её нашему папе не хватало. Теперь будет хватать.
      Да, так вот - пошли ливни, бешеные, почти тропические. Только очень холодные. И двое Ксюшиных тючков, переминаясь и толкаясь, перелезли на край ниши и со второго этажа кувыркнулись вниз. К счастью, они упали в траву и ничего себе не повредили, не сломали. Сообразительная Ксюша по одному переволокла их в лапах наверх. Но поскольку в нишу запихнуть птенцов не было никакой возможности, она усадила их к Боре на подоконник. Да так, что если бы Боря открыл вдруг окно, они бы шлепнулись вниз по-новой. Папа собрал семейный совет. Мы опять примчали к нему в спортзал, и он даже не заметил, что в этот раз мы все побежали к окну, даже не сменив обуви. Это было неслыханное нарушение, но до того ли было! Птенцы сидели на подоконнике, лицом к нам, мокрые, встрёпанные, с полуоткрытыми глазами. Иногда совята устало зевали. Вы видели когда-нибудь, как зевают совята? Точно как маленькие дети, когда хотят спать. Только что кулачками глаза не трут. Ксюша то подлетала к ним, то взлетала выше под крышу, где сидело ещё трое тючков. При этом она монотонно и печально кричала. От этого отчаянного крика мы все прямо извелись. Нужно было запихнуть двоих совят назад в нишу и воссоединить Ксюшину семью. Но как? Такой высокой лестницы у нас не было. Входа в нишу со стороны чердака не было. Боря было кинулся к директору, объяснял терпеливо, рассказывал, размахивал руками, как крыльями, показывал в лицах, как тючки упали, как Ксюша их назад в лапах несла… Но директор - фамилия у него Хижак, "хищник" по-русски, - так вот, этот Хижак так обругал нашего Борю, так обхамил, что Боря наш молчал-молчал и… даже не зажмурился. И даже не свистнул. Потому что тут свисток не поможет. И жёлтая карточка не поможет. Разве только красная карточка - удаление с поля. И из нашей жизни. Как человека. Хижак он хижак и есть.
      Потом папа звонил в милицию. Потом, видимо, от беспомощности, в ветеринарную лечебницу.
      Короче, всё самое умное в нашей жизни обычно придумывает наша здравомыслящая мама. И она позвонила прямо в райотдел МЧС. И своим ласковым многоцветным голосом рассказала про папину Ксюшу и её совят, и что, вероятнее всего, такая сова - хотя мы понятия не имели, какая это сова - занесена в Красную книгу. А рядом с мамой подпрыгивал от нетерпения Боря и приговаривал: скажи, что они полуслепые и мокнут, что они маленькие, голодные, что им холодно.
      - Обязательно скажи. Что им холодно! И скажи, чтоб быстрей, а то упадут! Упадут! - паниковал Боря.
      Через десять минут после маминого звонка во двор папиной школы стремительно въехала с оглушительной сиреной грандиозная яркая машина. А дождь всё усиливался. Боря наш бесстрашный бежал без зонтика, показывая дорогу, бежал перед этим огромным танком, оснащённым кучей всяких автоматических приспособлений - лестниц, ковшей, молотов, крюков, ломов, кранов. Машина остановилась под окном спортзала, загудела, из её хорошо начинённого всякими штуками бока вылезла лестница. На лестнице стоял… Ох! Широкоплечий раскрасавец Алёша Попович. Нет, Добрыня Никитич! Нет, тот, третий… Ну, словом, кто-то из них. Силач в комбинезоне МЧС, в роскошном комбинезоне, как у американских астронавтов, наш сосед - былинный богатырь Сашка Блейбер. Эх, такими богатырями должна гордиться и полниться земля наша украинская!!! Сашка доехал на лестнице до папиного окна, в обе руки взял по тючку - а ливень уже хлынул такой стеной, что мы совсем ничего не видели - и лестница поползла выше. И Сашка, закреплённый специальным поясом, доехал до ниши, аккуратно усадил совят поглубже, заодно подпихнул вглубь и всех остальных, чтобы не свалились, и благополучно спустился вниз.
      Ни Сашка, ни другие спасатели денег не взяли, папиного приглашения на рюмочку не приняли. Сказали, что это их работа, и уехали. Да, так и сказали, что это их обычная ежедневная работа. Тем более, хитро подмигнул Сашка Блейбер, раз сова внесена в Красную книгу.
      Тут мы все потупились. Потому что могло быть и так, что мы насчёт Красной книги обманули. Но я вам скажу, с нашей экологией в Красную книгу скоро буду вносить и сов, и филинов, и воробьёв, и муравьёв, а главное, таких людей, как наш папа. Так и будет написано в Красной книге: "Боря - редкий вид человека. Исчезающий вид человека".
      Через неделю наши совята полностью открыли глаза и очень скоро научились летать. Иногда, захватив сменную обувь, мы приходим к нашему папе в спортзал, чтобы посмотреть, как Ксюша и наши тючки планируют под летним дождём. Оказалось, эти симпатяги очень любят купаться под летним дождём. Планируют, иногда присаживаясь к Боре на подоконник, на его старую спортивную куртку, и принимают наши угощения. Сначала нужно прикоснуться куском сосиски к голове совёнка, потом к уголку рта, и только тогда он разинет клюв и съест предложенный кусочек, аппетитно прищёлкивая клювом.

[в пампасы]