Мечутся автомобили, бешеные какие-то, спешат и суетятся прохожие, день летит, несётся в вечер. А заверните за угол, пройдите чуть вверх, спуститесь вниз - вот! Это наша улица. Тихие домики, утопающие в садах, Божья благодать. И время тянется медленнее, и люди спокойнее и добрее. И всё это в пяти минутах от центра города. Здесь, в таком милом дачном районе, привыкли жить почти по-деревенски. У каждого во дворе есть куры, собаки и коты… По ночам сюда забредают замечательные сны, где встречаются влюблённые, где летают дети, парят в небе легко и свободно, парят в ночном прохладном небе. Сны дарят надежду, предсказывают будущее, дают ответы на сложные вопросы. К утру сны прячутся в щели и подвалы наших домов и поселяются на нашей улице навсегда.
     
     
      Каждый человек на нашей улице талантлив по-своему. Дядя Рубен из маленького магазина "Берёзка", пусть не умеет считать ни на счётах, ни на калькуляторе, зато прекрасно считает в уме, и лучший преферансист улицы. Он наш аксакал, и все бегают к нему просить совета. Дядя Рубен, сидя на лавочке и глядя вдаль, в конец нашей длинной прямой улицы, всегда повторяет с тоской и печалью, что земля на самом деле плоская как блин. Только на Кавказе - комом.
      Филя Беляковский, музыкант из ресторана "Чернивчанка" - богемный человек. Поэтому когда уходит в запой, предупреждает всех, что уходит познавать истину, мол, не обессудьте если что, и делает громкое объявление: - Этот запой, - орёт Беляковский на всю улицу, - я посвящаю своей прекрасной жене Зинаиде!
      Пусть он путает "русских падежей", пусть плачет и дерётся, когда проигрывает в преферанс у дяди Рубена, зато на трубе играет как Докшицер. Может, и лучше Докшицера.
      Давид Вайнер - гениальный фотограф, фотографирует голову, но успевает потрогать коленки. Поэтому лица женщин на фотографиях Вайнера растерянные и оттого прелестные. Чего Вайнер и добивается.
      Милочка - студентка, отличница по всем предметам, симпатия всех мам, у кого есть мальчики Милочкиного возраста. Она талантливо танцует, талантливо играет на фортепиано, талантливо говорит по-английски, талантливо одевается и талантливо ходит. А может быть, всё это просто кажется Лёве Браславскому, студенту мехмата, математическому гению, однолюбу, безнадёжно, безответно и навсегда влюблённому в Милочку-отличницу. Скажите ещё, что любить одну и навсегда - не талант!
      Лёвкина мама - замечательная портниха. Однажды она сшила Миле платье. Зелёное. Ткань Левина мама выбрала сама. А как она умела хвалить! В психологии это называется "подстановка успеха".
      - Иди, посмотри на этот шейнэ сОсна! (стройная сосна), - кричала она Лёвке, когда Мила надела на себя этот зелёный туалет и своим бледным лицом слилась с цветом платья. Для Лёвки она конечно же была шейнэ сОсна, какой бы ни была на самом деле. Но подойти или позвонить ей Лёвик стеснялся до потери сознания.
      О жителях нашей улицы можно говорить бесконечно. Но сейчас о Лёвкиной бабушке. Лёвкина бабушка - талантлива во всём. Она талантливо живёт: любит покушать и поспать, любит разводить цветы и домашних животных, любит посплетничать и почитать, обожает сериалы и передачу "Жди меня". Но самый огромный её талант - делать покупки. О! Тут её фантазии нет предела. Лёва с мамой строго следят за бабушкой, чтобы она не вышмыгнула из дому, иначе купит что-нибудь невероятное, что потом усложнит жизнь семье и соседям.
      - Браславские! - кричат соседи. - Ваша бабушка помчалась в город! С сумкой! - предупреждают они.
      В последний раз её послали за новыми занавесками для кухни. Бабушка вернулась через два часа, купив вислоухого шотландского кота, парочку печальных крохотных амадин, черепаху и хомяка, прожорливого, высокомерного и пронизывающе вонючего.
      Хомяка отнесли назад, амадин подарили детскому садику, черепаху забрал дядя Рубен. Вислоухий шотландский кот Чипся приглянулся, полюбился и остался жить у Браславских. Ой, какой это был забавный котейка! Друг и философ, защитник и нежное дитя. Его ушки были прижаты к голове навсегда - как пришиты, и казалось, что он таскает на голове старую, видавшую виды шапку-ушанку. Он заглядывал в глаза собеседнику, вертел головой, погавкивал, шипел и рычал на чужих, спал только на спине и сидел на пятой точке, как человек. А главное, он пел! К репертуару подходил избирательно. Любил, например, подпевать Паваротти и хору мальчиков.
      - "Па-а-нис анжеликус", - вопил Чипся, сидя на хвосте возле магнитофона, вытянув вперед длинные, как у рыси, задние лапы.
      И вот однажды Чипся заболел. Стал чихать и кашлять. Кашлял громко, надсадно, как старик. Засопливил и перестал петь. Все жалели Чипсю и давали советы. Дядя Рубен авторитетно посоветовал поить Чипсю козьим молоком. Лёвку послали на рынок. Он бродил вдоль прилавков и без всякой надежды искал козье молоко. На углу, где цыганский мальчик играл на гармошке и голосил про незаконнорождённую дочь прокурора, Лёва увидал смертельно уставшего мужичка. Рядом был привязан маленький лобастый кудрявый козлёнок. Прикрыв глаза, козлёнок вопил как пожарная сирена. Лёва купил у мужичка козьего молока и подумал: неужели в нашем городе найдётся человек, который купит этого сумасшедшего соловья? Ха! Лёва совсем не учёл свою бабушку. Он ещё побродил по рынку и, завернув на свою улицу, услышал знакомый крик. Не веря ушам, он ускорил шаг и вскоре убедился, что несчастный козлёнок стоит у них во дворе, а кот Чипся в своей шапке-ушанке гостеприимно отирается у его ног, от чего козлёнок орёт ещё пронзительнее.
      После скандала с бабушкой Лёва, сгорая от стыда, поволок козлёнка обратно на рынок. Мужичка найти не удалось.
     
     
      Козлёнка назвали Глафирой. Дядя Рубен авторитетно заявил, что это коза мегрельской породы. У неё было грустное обиженное личико, кудрявый лобик, крохотные рожки, глаза цвета дождя и упёртый проказливый нрав. Поселили её в сарайчике для бабушкиных садовых инструментов. Она верещала как резаная ежедневно. Но стоило бабушке её отвязать, умолкала и немедленно исчезала. Оказалось, прямиком топала к Милочке во двор, ела там бегонии и другие красивые цветы. Мила долго терпела и стеснялась говорить Лёвке о проделках козы. Но однажды Глафира забралась по дереву на крохотный Милочкин балкон и стянула с верёвки всё Милочкино бельё. И самое страшное, что, испытывая особое расположение к Чипсе, притащила коту пожевать некоторые предметы Милочкиного туалета, кружевные и беленькие. Милочка бежала следом и требовала отдать. Лёвик, рискуя собственным животом, поскольку у мегрельской козы уже выросли саблевидные рога, отобрал бельишко и, извиняясь и оправдываясь, пошёл провожать Милу в конец улицы, к её дому. В этот день они вместе гуляли вдоль нашей улицы и Лёвушка рассказывал Милочке о флюэнтах и флюксиях, неловко комкая в руках ворох изжёванных козою трусиков. Дядя Рубен ворчал с порога своего магазинчика: - Лёвик! Вах! К дэлу пэрэходи! К дэлу!
     
     
      Время шло. Браславские продолжали покупать на рынке козье молоко для Чипси и Глафиры. Бабушка стригла Глафиру и вязала носки из козьего пуха. А Глафира повадилась ходить к Миле. Ела цветы, сандалии, оставленные у входа, жевала бельё, вывешенное на просушку. Часто становилась под Милочкины окна и вместе с Чипсей слушала музыку; иногда Глафира и Чипся подпевали. Милочка сердилась и звонила Лёвику. Лёвик прибегал, забирал козу, кота, а потом приходил извиняться - он был очень воспитанный юноша.
      Коза подросла, и пора было отдавать её замуж, потому что потом кто-то должен был её доить. На семейном совете, подкреплённом участием дяди Рубена и других соседей, решили отдать Глафиру в деревню, в хорошие добрые руки. Зинаида, жена трубача Беляковского, добавила, что вместе с козой она бы отдала в хорошие руки и своего мужа, музыканта Филю Беляковского. Но Филю никто не хотел, а козу Глафиру забрали.
      Бабушка очень страдала. Потому что привыкла к Глафире, полюбила её. Чипся очень страдал, потому что Глафира стала ему другом и они вместе слушали музыку. Лёвик страдал, потому что теперь у него не было повода пойти к Милочке извиняться, а потом гулять и объяснять производную и первообразную функции.
      Но Милочка сама однажды позвонила. Она позвонила и спросила, где коза и почему коза не поёт под её окнами, что, мол, она привыкла. И Лёвик ответил, что сейчас-сейчас, немедленно придёт к Милочке и объяснит ей, что коза у хороших людей, в хорошей семье, и что он там был с бабушкой и Чипсей, проведывал её, возил передачу, и что коза вышла замуж, и что не хотела бы Милочка тоже выйти замуж. За него, за Лёву. Милочка ответила, что да, хотела бы.
     
     
      Собственно, тут можно было бы и закончить рассказ. Но почему бы не упомянуть свадьбу, на которой гуляла вся наша улица, где трубач Филя Беляковский играл так, что облака спустились пониже - послушать, а Чипся урчал от наслаждения. И ту прекрасную фотографию, что сделал фотограф Давид Вайнер. Фотографию дивную, почти такую же, как картина великого художника из Витебска. "Вах!" - только и воскликнул дядя Рубен, когда увидел её. Там, на той фотографии, в ночном прохладном небе парили две счастливые фигурки - Лёвушка в тёмном костюме и Милочка в подвенечном платье. Они парили, как дети в тех снах, приходящих на нашу улицу. Они парили, счастливые и влюблённые. А чуть справа и чуть снизу коза Глафира играла им на скрипке.

 

Художник Леонид Левицкий

[в пампасы]