Мы видели конец света. Ну не совсем конец. Но край.
      Нас туда возил Зяблик.
      Вот уникальный тип был. Он не озадачивался в свои тридцать лет наживанием какого-либо имущества. Хотя являлся вроде формальным главой семьи. Но там, в этой семье, где он бывал очень редко, Зяблик в основном лежал, прикованный к дивану и телевизору, и смотрел про океан и горы. Если про океан и горы не было, он не смотрел, а просто лежал и мечтал про океан, горы или ещё про что-нибудь далёкое и романтическое. И когда жена Света - кстати, победительница конкурса "А ну-ка девушки!" среди телефонных операторов, который у них в городе проводил сам Масляков, - говорила ему, что надо не лежать, а наживать честным трудом совместное имущество, Зяблик отвечал, что он лучше останется владельцем одной чайной чашки, одной чайной ложки и одних своих двух домашних тапок. Чтоб легко было передвигаться по жизни от стола до дивана. И что спорить со Светой - смысла нет, потому что может родиться истина, но сомнительная. Поэтому лучше споров избегать.
      - Нет, ну вообще… - вздыхала Света. - Иди ты…
      А однажды утром, когда Зяблик решил начать новую жизнь и сделать Свете приятный сюрприз, Света нагрубила ему и опять обозвала словами "Ну вообще…".
      И он решительно заявил:
      - Знаешь что, Света, жена моя?! - сказал он Свете, своей жене. - Если ты со мной так, то тогда я буду впадать в отчаяние. Буду становиться злым, бездеятельным и мстительным. Я хотел пригласить тебя развлечься в годовщину твоей свадьбы… Со мной… А ты что?! Надулась и отказалась?!
      - Ничего себе придумал развлечение!!! Пойти в центр города и взвешиваться на весах! Хорош сюрприз!
      - Но не на простых же весах, Света! А на го-во-ря-щих!
      - Го-во-ря-я-я-ящих!!! Ага, конечно, это чтоб полгорода знало, каков мой вес! Так и скажи, что это сюрприз не для меня, а для города!
      - Света, прости, я ж не нарочно, я по недомыслию, Света!!! - каялся Зяблик. - Ну почему только это?! А потом, после взвешивания и торжественного объявления твоего веса, я хотел пригласить тебя ещё ехать смотреть конец света! Я знаю, где это! Я узнавал-узнавал, и узнал! - хвастливо прищёлкнул языком Зяблик.
      Света опять глубоко вздохнула и пошла сама наживать совместное имущество путём нелёгкого честного труда.
      Ну и что же с концом света, спросите вы. Спросите? А вы спросите! Ну?!
      Земля наша - планета круглая. И учитывая этот факт, Зяблик долгое время был уверен, что все поезда ездят по железной дороге по кругу. Как на той игрушечной, что ему в пять лет подарили. Аргумент неопровержимый, напоминаю: планета круглая - значит, и рельсы на ней расположены… овально.
      И где-то на четвёртом десятке он вдруг делает открытие, что есть в Карпатах городок, где рельсы КОНЧАЮТСЯ. Обрываются. Тянулись-тянулись - объяснял он нам подробно и вдохновенно, изображая поезд, пыхтя и присвистывая, - чух-чух, чух-чух! Сибирь, Сибирь, Сибирь, чух-чух! Урал, потом степи всякие, мосты, луга, поля - ты-дых-ты-дых, ты-дых-ты-дых! - весь мир подлунный из вашего окна, ту-ту-у-у! Киев, древний город красавец, потом живописные сёла, мальвы, кипенные хатки, как из снега, а вот и Хмельницкий, бывший Проскуров, там есть гипсовые девушки, пионеры и маленький мальчик с гусем на фонтане в парке, а ещё индюков можно увидеть на проезжей части, если повезёт. А вот Ивано-Франковск, "панське мисто", там красивые паненки, дамочки в шляпках, старинный город Черновицы, Вижница - СТОП! Куда разбежались?! Всё. Дальше - всё… Жители этого городка страшно гордятся тем, что у них есть такая достопримечательность для туристов со всего мира, - КОНЕЦ СВЕТА. КРАЙ. Зяблик взбодрился: ну хорошо, раз Света не хочет, собирайтесь все в воскресенье на вокзале, поедем. Туда - поездом. Оттуда - вечером автобусом. Потому что туда-то поезда едут, а оттуда… Оттуда они не возвращаются! А может, и возвращаются, но уже каким-то другим путём. Так что поедем, поглядим, как там вообще, - куда, например, поезд потом девается, просто пятится или его краном поднимают, переворачивают и опять ставят на другие рельсы в направлении к Сибири. Давайте, друзья мои, говорил Зяблик, поедем и будем стоять и смотреть прямо в упор на локомотив, посмотрим, как он выкрутится.
      В электричке Зяблик всю дорогу взахлёб рассказывал нам и какому-то незнакомому дедушке, с которым он немедленно подружился, про край света. И добавил, что хочет знать, что ТАМ и что ПОТОМ. И призывал его, этого своего нового верного товарища, присоединиться к нашей экспедиции и ехать до последней станции и вместе дежурить рядом с электричкой, чтобы узнать, куда и как она потом девается. Дед покачал головой сочувственно, сказал ласково про Зяблика "От, Божий человек!", погладил его, такого большого, по голове и сошёл на своей станции, а на конечную мы уже приехали одни.
      Вышли с опаской. Не каждый же день видишь край света. А там, знаете ли, было очень неплохо. Там в тишине пели цикады, рельсы шли гладкие, шпалы чистые, без единой травинки или мусора, шли-шли и вдруг упирались в заросли. Как будто какой-то великан огромными ножницами аккуратно срезал всё сплошное кольцевое железнодорожное полотно "Сибирь-Вижница-Сибирь", в которое тридцать с лишним лет верил Зяблик. Итак, рельсы упирались в заросли. Зяблик полазил там, внимательно пошерудел и сказал, что дальше - НИЧЕГО нет. Дальше - только планета. Обычный земной шар, но без железной дороги.
      Мы предусмотрительно набрали с собой из дому еды, расселись там удобно в кустах и стали ждать. Поезд наш пригородный, на котором мы прибыли, "Черновцы-Вижница", тоже не торопился, стоял себе, отдыхал.
      - Это он не просто так стоит, он ждёт удобного случая, - предупредил Зяблик, - когда мы отвлечёмся, чтобы незаметно смыться. Будьте бдительны! А то я три раза уже здесь сидел, и трижды он обводил меня вокруг пальца.
      Мы сначала дежурили по очереди, а потом стало скучно смотреть на закрытые вагоны всё время. Что мы, электричек не видели…
      Ну мы и отвлеклись, правда, не случайно - вдруг увидели в луже огромную жабу. Такую жабу! Жабу ослепительной красоты - сама бурая, грудка алая, сидит пыжится, вроде как пугает нас. Причём первым её, конечно, заметил Зяблик. И закричал, что сейчас её поцелует и всё у него в жизни пойдёт по-новому. И вот мы все отвлеклись на эту красотку, заахали, стали фотографировать… А когда подняли головы - оказалось, что наш поезд исчез… Он куда-то делся, бесшумно и таинственно. Как будто растворился.
      Цикады пели, рельсы блестели, курлыкала, булькала и чавкала наша пригожая жаба, дальше за рельсами были горы… Похолодало, птицы затихли, задул свежий ветер, и мы засобирались на автобусную станцию, в цивилизацию.
      - Ну вот! Проворонили… - огорчился Зяблик, пал духом совсем, но потом оживился, увидев наши кислые физиономии. - Ну ничего, я в следующее воскресенье опять поеду. И уж тогда глаз от него не отведу! Ни на каких жаб отвлекаться не буду… Кто со мной?
      В следующее воскресенье никто из нас уже не поехал. У кого-то были занятия в танцевальном кружке, у кого-то тренировка по гимнастике. Не знаю, поехал ли Зяблик один, без нас, без его пионеров…
      Да, а я не сказала? Зяблик, то есть Зябликов Владимир Иванович, работал у нас в школе старшим пионервожатым. А потом его уволили за марксистско-ленинское воспитание. Верней, за его полное отсутствие… Мы очень о нём жалели. И только сейчас, спустя сто тысяч лет, поняли, что на самом-то деле всё тогда было бы серым и обычным, что мир был бы пресным и суровым, если бы не Зяблик. И что только вокруг Зяблика, с его весёлостью, с его фантазией и чистой ликующей душой, он, этот мир, завихривался, расцветал и ухитрялся радовать не только его, но и нас, наивных и доверчивых подопечных.

[в пампасы]