Я выучилась читать по книжке бразильского писателя Монтейру Лобату "Орден Жёлтого Дятла" -
после того, как родственники прочитали мне её по несколько раз каждый. Сколько раз я потом перечитала её самостоятельно,
точно сказать не могу: я научилась считать позже, а родственники, которые умели считать уже тогда, сбились со счёта. Мне
очень нравилась героиня, говорящая кукла Эмилия. У Эмилии был упрямый и независимый характер, она носила причёску "конский
хвост", она победила ягуаров, а в конце повести решила стать писателем. Я мечтала стать такой, как она, жалела, что меня
зовут не Эмилией, и настаивала на причёске "конский хвост", которая, сказать по правде, была мне в те годы совсем не
к лицу.
Потом я увлеклась другими сказками. Поэтому, обнаружив у себя в характере упрямство и независимость, я не вспомнила про
Эмилию. Не вспомнила я её и тогда, когда начала писать книги. Я спохватилась после того, как заметила удивительную вещь:
задуманное сбывается. Причём оно предпочитает сбываться, когда уже забыто.
Меня приняли в "английскую" школу. Весь первый класс, а потом второй и третий я не сомневалась, что стану переводчиком. К
четвёртому мои планы изменились. Однако ж… Когда школа осталась далеко позади, я неожиданно для себя начала переводить с
английского сказочные повести. Две из них изданы: "Помело и медная шишечка" Мери Нортон и "Маленькая ведьма" Мери Стюарт
(в оригинале - "Маленькое помело"). Со временем я так втянулась в переводческую деятельность, что теперь умею переводить
с английского не только сказки, а ещё более необычные книги: про то, как руководить организациями, и про то, как
расшифровывать гороскопы.
Когда подошли выпускные экзамены, я знала почти наизусть "Евгения Онегина" и штудировала труды известных пушкинистов. Мне
казалось, что изучать жизнь и творчество гениального Алексансергеича, - самое интересное дело на свете. Потом мне перестало
так казаться. И опять прошли годы. И вот теперь у меня есть медаль с профилем Пушкина за рассказы о нём, написанные для
журнала "Мурзилка". И две книжки: "Жил-был Пушкин" и "Русский дворянин эпохи Пушкина", где рассказ о дворянах вплетён… в
историю дуэли Онегина с Ленским.
В дипломе о высшем образовании, который мне выдал исторический факультет Московского университета, написано: "Историк.
Преподаватель истории". В то время я любила представлять себя в роли автора научных статей, завсегдатая архивов и обладателя
учёной степени кандидата, а потом и доктора наук. Тем не менее, преподавать историю мне не довелось, писать диссертацию тоже;
вместо этого я взялась сочинять и переводить. Но когда я уже привыкла говорить о себе, что я - литератор, я в один прекрасный
день словно очутилась в машине времени. Несколько лет меня мотало из одной исторической эпохи в другую. Я писала книгу - и
тут же отправлялась в новое путешествие: знакомиться с историческими деятелями, с великими живописцами и скульпторами.
Возрождение ("Возрождение"), Древняя Греция и Рим ("Античные мифы в искусстве"), вторая половина 19 века у нас
("Передвижники") и в Европе ("Импрессионисты"), времена Александра I ("Александр I") и Николая I ("Николай I"), всё прошлое
столетие ("ХХ век") - я едва успевала переключаться. Иногда ради одной книги приходилось промчаться сквозь несколько эпох
сразу ("Знаменитые соборы Западной Европы", "История Москвы", "Прогулки по улицам Москвы"). Наконец на книге "Художник и
сказка" моя "машина времени" притормозила, и я из неё выбралась.
Такие вот эмилии. Теперь я, наверное, не удивлюсь, если придётся однажды победить ягуаров. И… да - пора, пожалуй, проверить:
вдруг мне уже идёт причёска "конский хвост"?
