У деда Мороза родственников, что травы в огороде. И все беспокойные, с трудным характером.
      Вот, например, двоюродный прадедушка Зюзя. Старик-старикашечка, а в руках железная дубина. Ходит по лесу босиком, в одной рубахе и драных штанах. Есть чего надеть-то, но ему так приятно.
      Старичок давний Зюзя, изрядно старый. У него и шуба такова - худёхонька, коротенька, в тыщу заплат, а за каждой заплатой по сто рублей. Любит Зюзя припевки без смыслу - иляля, иляля, ляв, ляв, ляв. Заслышав, мамки детям наказывают: "Не ходи на двор, там Зюзя!"
      У Зюзи норов так себе, вздорный. Это о нём говорят: "Вот дедок придёт, в мешок унесёт".
      Старо-древнего закалу Зюзя, суровый старикашечка да задиристый, всё ему не по сердцу. Раньше, ворчит, жили такие люди - настоящий строевой лес! А нынче - пыжики. Да теперь и дерево не так растёт, а камень и вовсе жизни лишён. Всё для Зюзи плохо!
      Как ударит оземь железной дубиной, ему и осень не осень, а лишь бы заморозить, застудить, до костей пробрать. Одно слово "зюзя" зубами выстучишь.
      Только дед Мороз умеет его по-свойски окоротить. "Опомнись, - говорит, - батюшко Зюзя! Вам бы по старинке мамонтов студить! А сейчас, поглядите, не те времена - народ зябкий и деликатный. В минус десять носы, как помидоры, красны!"
      Да разве один прадедушка Зюзя балует?!
      В ночную пору вдруг такой стук да грохот, вода шумит, деревья валятся - это леший с водяным дерутся. Чего-то их по осени разбирает!
      Лешие и водяные - племянники внучатые деда Мороза. Ох, вот уж за ними глаз да глаз!
      Водяного раками не корми, а дай в подкидного дурака перекинуться. Бывает, проиграется соседу в пух и прах. Вот тогда и увидишь - плывёт водяной по реке, сидя на чурбане или коряге, голый, в тине, травою подпоясан, а на голове шапка боярская, где-то свистнул. Под шапкой рожа грустная, а в руке кнут - перегоняет соседу карточный долг, из своей реки в чужую, всю рыбу и пиявок в придачу.
      Дед Мороз запирает водяного на зиму под лёд, чтобы очухался, проспался, в разум вошёл. Да с него, водяного, взятки гладки - как вошёл, так и вышел.
      Ну и с лешими, конечно, ухо востро держи. Буян леший, гуляка, любитель глупого озорства. Как идёт леший по лесу, всегда страшный ветер, спереди и сзади лист кружит или позёмка метёт, потому и следов его не сыскать. Часто от нечего делать, с пустой головы, хулиганит - обходит путника, сбивает с дороги, прикинувшись деревом приметным, километровым столбом или дорожным знаком-"кирпичом". А то обернётся знакомым приятелем и заведёт неведомо куда, в непролазную глушь, в овраг или болото. А самого и след простыл! Леший большой охотник до таких шуток. Не со зла, а с дури.
      Иной раз так заморочит, себе в радость и веселье, что делается человек сам не свой, как с придурью, страшно поглядеть. Человек, да не тот! Не то делает, что видит, и не то говорит, что слышит. Для такого одно имя - каженник, то есть порченый. Задумает ли какое дело - всё идёт шиворот-навыворот, всё наоборот. Начнёт вроде по-умному, а к концу хоть плюнь да брось. Тоскует каженник, тужит, как сирота, одержим меланхолией, то есть чёрной желчью. Это очень трудный случай.
      Хотя знает дед Мороз, как такому доходяге расправить помятый разум. Надобно каженнику семь зорь просидеть под голой осиной на ветру. Вместо шапки - чертополох с репьями. Вместо рубахи - листья плакун-травы. На седьмой заре окатить студёной водой и дунуть что есть духу в правое непременно ухо. Вся тоска-меланхолия из левого и вылетит, не воротится.
      Для общественного порядка дед Мороз лешего женит. У женатого лешего сердце шелковеет. Строит он в чащобе просторный дом и поживает тихо с лешачихой и выводком лешачат - у каждого красная шапочка, чтоб не потерялись.
      А вообще-то в лесу или на воде, как говорят, лучше не свистеть, а то непременно накличешь лешего или водяного. Поди знай, что у них на уме…
      Куда как проще и спокойней с домовым - с дядькой Чуром. Он тоже родственник деду Морозу, хоть и седьмая вода на восьмом киселе. Зато степенный дядька, хозяйственный. На него можно положиться.
      Дядька Чур и лешему навешает, если тот сунется в хозяйский сад безобразничать. Вообще домовой по природе своей любит хозяина дома. Ну, за редким исключением, когда хозяин оказывается каким-нибудь остолопом, вроде лешего.
      А хорошему хозяину дядька Чур во всём подражает - и в походке, и в речи, и в причёске, коли есть. Может бороду отпустить или очки напялить, растолстеть или похудеть, лишь бы схожесть была. Надевает хозяйские тапки и пижаму, но всегда успеет на место положить. Дядька Чур и постирает, и погладит, и посуду перемоет, когда на душе тепло. Вдруг какая беда - пожар, свет без дела или газ позабыли - обязательно растолкает хозяина, добудится.
      Очень бережлив дядька Чур. От лишних, глупых расходов он заболевает. Бесноватость одолевает дядьку Чура от лишних расходов, от расточительства. Превращается в Лихого, с которым уже шутки плохи, - такой кавардак в доме сотворит, что за год не разберёшься.
      Чтобы дядька Чур не заводился по пустякам, надо его привечать, как комнатное растение, хотя бы изредка. Например, первого сентября, когда он празднует по упрямой стародавней привычке Новый год, как было заведено у нас с пятнадцатого века по семнадцатый. Сварить ему горшочек гречневой каши и оставить на ночь с поздравительной открыткой. Если дядька Чур хорошо, вкусно поест, смирен будет целый год, спокоен и услужлив.
      Таких бы родственников деду Морозу побольше. Да уж приходится с теми мириться, кого Бог послал.
      В Щедрый вечер, когда дед Мороз приходит в дом с подарками, - вряд ли кто замечает, но первым у дверей всегда дядька Чур. По виду его догадывается дед Мороз, как дела в этом доме, всё ли мирно и хорошо, все ли рады Новому году, верят ли, что будет не хуже прошедшего, знают ли, что только от них самих это зависит. Что подумаешь-загадаешь, то исполнится. Скоро сбудется, не минуется!
      Уж кто-кто, а дед Мороз это прекрасно знает, с древних времён, многие лета.

[начало] [в пампасы]