Моей бабушке Елене Петровне Раевой

Простая штука - веретено. Деревянная точёная палочка, заострённая кверху.
      Крутится веретено, прядёт, тянет нитку из мохнатого растрёпанного пука шерсти, из кудели. Одно и есть у веретена дело - вертеться. Простое, в общем-то, дело - нитку наматывать.
      Шелестит веретено. Всё толще, круглее, пока не превратится в шерстяной плотный шар, чуть растянутый к концам, вверх и вниз.
      Крутится веретено, крутится шар, напоминая, в конце-то концов, нашу Землю, которая тоже, известно, вертится, как юла. И, наверное, должна чего-нибудь наматывать - ну, хоть какие-нибудь нити.
      Можно сказать, у каждого, кто живёт или жил на Земле, своя нитка. У кого подлиннее, у кого покороче, грубее или тоньше - неважно. Главное, наматываются они на Землю, как на веретено. И вся Земля опутана невидимыми нитями наших жизней.
      Перекручиваются, свиваются две в одну, объединяя вдруг жизнь людей, которые и не догадывались друг о друге.
      Сколько же нитей намотала наша Земля-веретено за сотни тысячелетий - вдоль и поперёк, сверху-донизу?! Трудно представить, какой это огромный клубок…
      Проходят века, и время, переплетая, перекрещивая, тянет туда и сюда невидимые нити - плетёт бесконечный пёстрый ковёр-полотнище. Лучше сказать, эдакую дорожку времени, которая ведёт неведомо куда, и начало её - неизвестно где. Время-веремя-веретено. Всё сплетено и связано.
      И выходит, Земля - веретено, а время - ткач.
      Много ли, интересно, шума от нашей Земли со всей её пряжей? Шелестит, наверное, потихоньку, вращаясь во Вселенной.
      В общем, простое дело - веретенит Земля, вертится, наматывая наши жизни-нити. И все вместе они слой за слоем обволакивают, оплетают Землю, с незапамятных времён до наших дней.
      И впереди их видимо-невидимо. Из растрёпанной, лохматой, тёмной, как ночь, кудели, тянутся без конца светлые нити.

      Известно, что Земля наша круглая. И вертится, как юла. Потому и сменяется день ночью, а ночь - днём.
      К тому же Земля вращается вокруг Солнца. И потому наступает на ней весна, лето, затем осень, зима. И снова - весна-лето-осень-зима…
      Всё вроде бы просто, да вот только загадка - почему новый год в январе начинается?
      Как-то не подходит середина зимы для начала нового года. Волчьим временем зовут зиму. Цепенеет природа, и всё замирает. Солнце даже, говорят, накидывает свиную шкуру - укрывается туманами. Холодно, стыло! Да хоть бы вообще не было этой зимы!
      А бабушка моя без остановки вяжет - спицы клювами постукивают, а на коленях, как серый кот, клубок шерсти ворочается.
      - Что ты, голубь, затосковал? - спросит. - Вот послушай…
      Мол, на горе стеклянной, вокруг костра жаркого сидят двенадцать братьев пригожих. Передают друг дружке тяжёлый золотой жезл. У кого жезл, тому время править. Вот идёт жезл по кругу, а костёр то жарче разгорится, то почти пригаснет.
      Это понятно - месяцы вокруг солнца. Да не передерутся ли они из-за жезла?! Вдруг какой-нибудь зимний братец не захочет отдавать. Или другой без очереди ухватит…
      - Бог с тобой, голубь! - откликнется бабушка. - Чего им воевать-то? Братья, поди. Любят друг друга и доверяют. У каждого своё время. Незачем чужое захватывать.
      - Так и сидят молчком?
      Бабушка призадумается.
      - Беседуют. Советуются, как бы устроить, чтобы мирно все жили, чтобы не кляли, не ругали люди время - дни, месяцы, годы. А то сами набедокурят и на время валят - плохие, мол, времена.
      - А кто главный у них?
      - Все двенадцать, голубь, главные. Январь - он первый.
      - Зачем же январь?! Он землю морозит, убивает!
      Бабушка даже вязание роняет, и серый клубок долго-долго катится под стол, откуда поглядывает зелёным глазом.
      - Чего выдумал, голубь?! Спит земля зимой, отдыхают реки и поля, леса и озёра. Добрый месяц январь - году начало, зиме середина. Одним-то глазом в зиму смотрит, другим - уже в весну. Крепки морозы, но и день прибавляется - хоть на куриный шажок, на гусиную лапку. И солнце силу набирает, дольше в небе стоит.
      И сам дядька Овсень в гости жалует. Гость желанный Овсень! У него дело важное - возжигает солнечное колесо, свет даёт миру и тепло животворное.
      И бабушка вдруг затягивает тоненьким девичьим голоском:

      Ну, сечёт ещё январь-сечень морозами, вьюгами, да уже показывает, что весна недалеко. Ласковое есть прозвище у января - Просинец. В голубой небесной просини виднеется уже весна.
      Так и получается, что два лица у января. Одно - Сечень - к зиме повёрнуто. Другое - Просинец - к весне.
      А по первому январскому дню судят, каков у нового года характер. К примеру, если ночь звёздная, - ягодным будет год. Ровно в полночь садоводы выходят к яблоням. Легонько потряхивают, будят - мол, весна не за горами, не проспите, зацветите ко времени.
      Да, весна не за горами! Ой, держите эти "горы" в голове, о "горах" не забывайте, о них ещё много разговора впереди.
      А есть в январе ночь Васильева, когда животные на человечьем языке сказки сказывают, о своём житье-бытье толкуют. Таков месяц январь! Два волшебных лица - суровое и улыбчивое. Да это и понятно. Далёкий предок января двуликий Янус - бог начала и конца, бог времени. Вот и уродился январь в прадеда - хмур да весел.
      Идёт-идёт время через январь к весне и дальше к концу года, чтобы снова начаться.
      Время-веремя-веретено. Крутится веретено. Тянется бесконечная нить времени. А прясть её начинает январь - правнук двуликого бога времени Януса.
      Когда же начинаться новому году, если не в январе?

Новый год пришёл, Старый угнал, Себя показал! Ходи, народ, Солнышко встречать, Мороз прогонять!

      Сумрачен февраль. Облака затягивают небо, угрюмо поглядывают сверху. Да и глядеть-то не на что - один снег, кругом снег.
      В начале зимы как его ждали! Еле дождались. Хорош, конечно, снег, но пора бы ему восвояси - надоел.
      Однако февраль ещё и ещё поднаваливает. И над головой снег и под ногами - снег. Успеет ли к лету растаять?
      Снежен февраль и лют. Не до веселья. Если кто и веселится, лишь снег с ветром, - так и разгуливают парой.
      Вьюгами, метелями, пургой набрасывается февраль на землю. Будто козёл рогатый носится, трясёт снежной бородой, сбивает крепким лбом снег в сугробы. Бродит февраль рогатый - забодать грозится.
      В феврале зима с летом встречаются. Особый день для этой встречи - Сретенье. Или, как бабушка говорит, Встретенье.
      Неизвестно, о чём зима с летом беседуют. Но, видно, понимает зима - мало у неё времени осталось. Вот и старается побольше дел натворить. Толкнёт в бок козла, разбудит в неурочный час. Не соображает он спросони, что к чему. Прыгает тут и там как угорелый, а след ветрами заметает, чтобы не выследили.
      Бабушка-то вот что рассказывает:
      - Как бежит козёл по лесу, шумит лес, трещат деревья. В лесу козёл ростом с самое высокое дерево, и голова рогатая в облаках теряется. А как в поле выскочит - и не разглядеть. Такой сразу коротышка, позёмкой стелется.
      Ох хитёр козёл сумасбродный, но и на него есть управа. Приходит дядька Власий по кличке Сшиби Рог. Исхитрится и обломает козлу один рог. Тут и морозам конец - мягче становится норов февральский.
      Хотя и однорогий козёл ещё удалей удалого. Так носится по февралю - метели и вьюги еле поспевают!
      Хорошо, что февраль короток. Да и то великоват. При таком дурном характере ему и десяти дней много.
      А всё же не хочет февраль прослыть самым угрюмым и нежеланным. Когда затей козлиных уж нету сил терпеть, зовёт в гости тётку Масленицу.
      Ой весела Масленица! Круглолица и курноса. Обжора да забияка. Ухватит козла за бороду, чтоб не мешал веселью. Присмиреет козёл, утихают метели и вьюги.
      "Кто хочет, веселися! - кричит во всё горло тётка Масленица. - Хоть с лавки свалися!"
      Радуются Масленице, встречают с песнями.

      Правда, от веселья и снег тает, и зима уж не в тягость. На горках ледяных катание - чем веселее, тем урожай будет лучше. А чем дальше с горы укатишься, тем длиннее лён вырастет.
      Солнца в небе пока маловато, зато на столе - блины горкой. Масленица блины любит. Она блинами солнце из-за туч выманивает.

      И уж так развеселит тётка Масленица, столько сил даст, хоть с самой зимой сразиться! Пора зиму припугнуть - хватит, мол, натерпелись. Сначала, конечно, надо Снежный город построить, а потом завоёвывать. И нет для Снежного города спасения. Не было ещё такого, чтобы он устоял. И стены его крепкие, ледяные, скользкие, и башни высокие, неприступные, а всё равно - падут. Весело Снежный город рушить! Весело для весны место расчищать! Одно жалко - Масленица уходит. Врунья она, тётка Масленица. Обещала долго погостить, а всего одна неделя - Масленая.

      Да напрасно обижаться. Может и обмануть. Зато как развеселила! О зиме и не думаешь. Легко простить тётку Масленицу. Тем более что последний её день так и зовётся - прощёный.
      Самое время друг у друга прощения просить за обиды, глупости и недоразумения, чтобы к весне их вовсе не осталось.
      И февраль, кажется, прощения просит, обещает не лютовать. Простим февраль. Без него бы Масленицы не было.
      Вот уже и дядька Василий-капельник приходит - всё сосульками разукрашивает. И птицы о гнёздах подумывают. Теперь февраль не иначе как бокогреем звать.
      Угрюмый месяц февраль. А всё же весёлый - весна-то на пороге.

      В первый день марта Весну встречают: "Здравствуй, наконец-то дождались!" А Весна не заходит - стоит на пороге.
      Зато тётка Евдокия-плюшниха тут как тут. Ну, и ей рады, если воды принесла. Тётка Евдокия всегда с водой, да только жадничает - разве что даст курице из лужицы напиться. Ещё сосулек поразвесит. Потихоньку с них капает - плюк-плюх-плюш. Сосульки так и зовут - плюшины.
      А характер у тётки Евдокии довольно-таки зимний. При ней и мороз на нос садится, и собаку, как говорят, снегом заносит.
      Где же Весна?! И на пороге её не видно. Развернулась да ушла. Но вскоре вновь показывается. На сей раз под руку с дядькой Герасимом-грачевником. "Ах, здрасьте - проходите!" Однако не входит Весна - стоит на пороге.
      Дядька Герасим как засвищет всей пятернёй, грачей созывает. Прилетят грачи, и тропинки чернеют, чтобы не было грачу на снегу одиноко.
      За ночь снег сил набирается, встречает утро в броню закованный - так крепок мартовский наст. Но солнце быстро с ним расправляется. Тревожится снег, шепчет и лепечет слова прощальные.
      Где-то рядом Весна, да никак не заходит, упрямится. Может, скучно ей с чёрными грачами? То ли вид у грача унылый, то ли голос не хорош? О, не просто Весну заманить! К ней надо и с одного бока подъехать, и с другого - умилостивить. Хотя бы песнями-веснянками.

      Птиц долго не упрашивают. Как подойдёт день по прозванью Сороки, так сорок пташек с юга возвращаются. И Весне, конечно, любопытно поглядеть, что тут в марте творится. Вот сорока начала гнездо строить и кладёт в него не иначе как сорок разных прутиков. И зайчонок-мартовик родился - вот уж удивится, когда увидит землю без снега.
      Но Весна упрямая. Стоит на пороге да не заходит. "Пожалуй, - говорит, - рано. Подожду, когда минуют сорок морозных утренников".
      Да, это правда - по утрам мороз. Зато днём мартовское солнце марит, гонит зиму, торопит Весну. И слышно уже, если ухо к стволу приложить, как дерево оживает, как сок под корой бежит. В такой-то день марта и пень вспоминает себя деревом.
      Где-то рядом Весна, и нет уже сил ждать её. Заждались совсем.

      Весна всё слышит. Снова она на пороге вместе с дядькой Алексеем, которого кличут - С Гор Вода. Этот воды не жалеет. Тёплые ветры-весенники ему помощники, торопят воду. С гор, с пригорков катится вода потоками, по оврагам снеговая бежит. Целебна мартовская вода! Запасайся на весь год, от всякой хвори. Можно и веснушки вывести. Хотя веснушек-то жалко. Пока Весна не пришла, и веснушки радуют.
      Стоит Весна на пороге, да не заходит, медлит. Пора приманить её "жаворонками". Как напечёт бабушка булочек - с хвостиками, с крылышками, с глазами-изюминками - вылитые жаворонки. Подумает Весна, что уже прилетели. Может, поторопится.
      Поднимают "жаворонков" к небу и кричат что есть сил:

      Приходится Весне отвечать:

      Это очень хорошо, что Весна откликается. Плохо, что с порога, только в щёлочку дверную поглядывает. Смотри, смотри, Весна - вот съедим всех "жаворонков", тебе не достанется. Так пугают Весну, а всё же непременно оставляют ей "жаворонка" - где-нибудь в саду, в укромном уголке. Пусть отведает, когда придёт. Но не торопится Весна. Да что же это такое?! Неужто раздумала?
      А дело-то проще простого - двери, оказывается, заперты! Как тут войдёшь, когда тяжёлый зимний замок висит, в толстой ледяной шубе. Только особым весенним ключом можно отпереть.

      И медленно, чуть слышно поворачиваются ключи весенние в стылом зимнем замке. Сейчас-сейчас распахнётся дверь, войдёт наконец-то Весна.
      Хорошо Весну встречать-поджидать. Целый месяц март для этой встречи.

[в пампасы] [продолжение]