Когда мне было года четыре, сестрицы потеряли меня на Литейном проспекте. Был солнечный апрельский день, и они радостно застряли у витрины с тряпками, а меня подхватил людской поток. Я испугалась и заревела, а какая-то бабка вызвала милиционера, и меня на уазике отвезли в отделение милиции.
      Был конец рабочего дня, и мне там никто не обрадовался. Тётка, ответственная за малолетних преступников, долго орала на доставивших меня милиционеров, а потом заточила меня в своём кабинете, где в шкафу за стеклом сидели три пучеглазые куклы и пупс. Но трогать их не разрешалось, только смотреть через стекло. У инспекторши были иссиня-чёрные, торчащие в разные стороны волосы и ярко накрашенный красной помадой рот. Она наклонялась ко мне, требуя ответа - есть ли у меня родители? Я видела лишь её шевелящийся кровавый рот и твердила: папы нет, мамы нет, где бабушка - не знаю!
      - Вот, - сказала тётка, - рожают неизвестно зачем, потом бросают за ненадобностью! А я должна разбираться!
      Когда часа через два в кабинет влетели зарёванные и перепуганные сёстры, мы с инспекторшей пребывали в угрюмом противостоянии. Для начала она хорошенько излаяла сестриц, а после потребовала доказательств, что я - их дитя, потому что я сёстрам не обрадовалась - нет! Я на всех обиделась, решила никому не признаваться и насупившись сгорбилась в углу. Сёстры обалдели. Я торжествовала, глядя, как они, униженно сюсюкая, пытаются ко мне подлизаться.
      Не знаю, как бы долго это продолжалось, но тут Лида, наклонившись ко мне с милой улыбкой, прошипела:
      - Мы тебя сейчас, дрянь такая, оставим ночевать с этой мегерой!
      И я сдалась. Подошла и взяла маму за руку.
      Оформление бумаг заняло ещё час, и, когда мы вместе с инспекторшей гурьбой вывалились на улицу, уже стемнело.
      - Ну что за уродский ребёнок! - ругались мамаша с Лидой.
      Но потом Лида махнула рукой и сказала, что такую кошмарную историю "надо заесть", и мы пошли в кафе-мороженое, и мне это напомнило, как мне удаляли полипы, - тогда тоже кормили мороженым.
      Бабушке же о наших приключениях мы дружно НАВРАЛИ!
      С этого дня я постоянно думала - нужна ли я им и любят ли они меня...

      У нас в кухне на окне стоял огромный горшок с кринумом. Один раз в год, зимой, из луковицы сбоку от гигантской розетки с листьями появлялся цветонос, на котором потом распускалось шесть шикарных бледно-сиреневых цветов. И вся кухня наполнялась чудесным ароматом, чем-то похожим и на ваниль, и на розу. Все восхищались, нюхали цветы, и к нам специально приходили гости - понюхать и посмотреть наш кринум. Но всё остальное время бабушка ругалась, что цветок полностью закрывает окно и лишил кухню света. И однажды она позвонила в Ботанический сад и попросила его забрать.
      Я была в школе, а когда вернулась домой, увидела пустое окно. Я молча смотрела на подоконник, а бабушка рассказывала, как приехали сотрудники из сада и забрали цветок, но сказали, что это не кринум, хотя она точно знает, что это он, потому что у нас есть "Энциклопедия" 1903 года, где это растение и описано и нарисовано! Просто эти сотрудники сами ничего не знают. Она недовольно бухтела, но думаю, ей тоже было жалко цветок, который ещё и обидели напоследок.
      Света стало больше, но кухня осиротела, и я решила купить в цветочном магазине какое-нибудь небольшое растение.
      В магазине я долго разглядывала горшки с цветами, пока не остановилась на скромном декоративном растении с четырёхгранными побегами и красивым названием: "стапелия пёстрая". Унылая продавщица задумчиво объяснила, что оно не разрастается вширь и даже цветёт, и ткнула крашеным ногтем в бутон на конце побега.
      Через неделю, убегая в школу, я увидела, что, наверное, уже сегодня бутон раскроется.
      Вернувшись из школы, я застала на кухне всю семью и страшный разгром. Мебель была отставлена от стен, а Лида курила и давала советы взмыленным дяде Гене и маме, которые отодвигали от стены буфет. Бабушка страховала буфет от падения, поскольку его двигали вместе с посудой. Мне они очень обрадовались как дополнительной рабочей силе.
      - А что случилось? Уронили за буфет бабушкину пенсию? - Мне очень хотелось есть, а тут такое!
      - Бабушка утверждает, что за буфетом скончалась мышь, - хмыкнула Лида.
      Не дав времени на осмысление информации, бабушка скомандовала:
      - Нужно найти эту мышь, а то мы задохнёмся! Сашка! Ты ещё не принюхалась, определи, откуда исходит зловоние!
      Все с надеждой уставились на меня.
      Я было возмутилась, что я не собака-ищейка, но решила с сумасшедшими не спорить - это опасно для жизни, и принялась втягивать носом воздух. Запах действительно был омерзительный (как говорила наша дачная хозяйка Клава, вылавливая из колодца очередную вздутую мышь: "Мышка спортилась!"), но шёл он вовсе не из-под буфета…
      Принюхиваясь, я двигалась по кухне под напряжёнными взглядами окружающих и - о ужас! - наконец поняла, откуда идёт этот смрад… На окне сиял огромный, сантиметров десять в диаметре, великолепный бархатный жёлто-пурпурно-чёрный цветок и так же великолепно вонял! Этот красавец испускал отвратительный запах падали…
      Проследив за моим взглядом, все подошли поближе и молча уставились на моё приобретение.
      - Ну конечно, это только Сашка могла… - завела любимую песню мама.
      - Убить мало! Столько времени ухнули, а ещё всё по местам расставлять, - злилась Лидочка. - Её нужно без обеда оставить!
      - Семейный розмарин! - заржал дядя Гена.
      - Кринум вам не нравился! Сами виноваты! Откуда я знала, что он так воняет! - сказала я, унося сокровище к себе в комнату. То-то у продавщицы глазки бегали! А как она радовалась, когда я купила этот цветочный горшочек!
      К вечеру все успокоились, а потом ещё долго смеялись над "сдохшей мышью под буфетом".

      На выходные бабушка всё-таки решила осуществить вывоз ребёнка за город - дышать воздухом. Наши слабые возражения она отмела сразу, и в воскресенье в десять утра мы загрузились в переполненную электричку.
      День был промозглый, освещённый тусклым зимним солнцем. Куда все дружно двигались в этой электричке - сказать трудно, но, протискиваясь между сырыми рюкзаками и авоськами, остро пахнущими разной снедью, мама с бабушкой сумели найти места; мне же пришлось стоять. Сзади на меня напирала громадная тётка, с боков я была сдавлена дедушкой с двумя мешками и подростком с рюкзаком.
      В Озерках в вагон налезло ещё больше людей и стало просто невозможно дышать. Ну прямо великое переселение народов! Я с грустью вспомнила свой диван, компьютер, даже домашнее задание по литературе захотелось сделать. Мне стало тоскливо. К тому же утром мы с бабушкой поссорились (как всегда из-за Лиды) и я назвала её ШПИОНОМ и ПРЕДАТЕЛЕМ! Бабушка страшно обиделась.
      Но сейчас мне ужасно хотелось есть. А у бабушки в пакете лежали ещё тёплые пирожки и завёрнутая в кальку гора бутербродов с сыром и ветчиной. Я немного потопталась, выжидая для приличия, когда мы хотя бы на пару станций отъедем от города, и принялась канючить.
      Бабушка сидела прямая и строгая - она на меня всё ещё сердилась и делала вид, что ничего не слышит. Потом вдруг по-детски просияла:
      - Подлизываешься? Пирожков хочется? А как ты сегодня утром назвала свою бабушку на букву "П" и букву "Ш"? А?
      Я оторопела, а граждане вокруг прислушались.
      - Да ладно тебе, бабушка, - промямлила я. - Дай хоть бутербродик!
      - Нет, ты скажи сначала, как ты назвала…
      Мне стало неуютно. Окружающие приняли задумчивый вид, перебирая в умах все возможные слова и эпитеты на заданные буквы, и, видимо, пришли к более-менее общему заключению, потому что сурово зароптали. Подросток стал гнусно хихикать. Дедушка рядом крякнул:
      - Ну молодёжь! На "п" и "ш"! Бабушку! Да тут не пирожок дать надо!
      Бабушка сияла!
      Мама прислушалась, оторвалась от детектива и сказала:
      - Ой, мамочка, прекрати!
      - Почему прекрати? Как бабушку называть на разные буквы - ей можно! А извиниться перед бабушкой, так нет!
      Граждане гневно загудели. Атмосфера вокруг нас стала накаляться.
      Мама задумчиво бросила взгляд в окно и воскликнула:
      - Сейчас будут Дибуны! Здесь замечательный берег! Выходим!
      - Почему здесь? Мы же решили ехать в Солнечное! - упёрлась бабушка.
      Но мама уже протискивалась к выходу. За ней, провожаемые недобрыми взглядами, потянулись и мы.
      Когда мы вывалились на перрон, мама, еле сдерживая смех, сказала:
      - Чтобы я с вами ещё куда-нибудь поехала! Только позориться!
      Бабушка обиженно засопела и надулась теперь уже на маму.

      Бабушка съездила на три недели в санаторий, а когда вернулась, была задумчива, не сидела больше перед телевизором, а всё время куда-то исчезала и долго разговаривала с тётей Марусей по телефону. Наконец сегодня позвонила Лиде и велела ей обязательно приехать к нам вечером.
      Когда все собрались за чаем, бабушка огорошила нас "важным сообщением". Для начала она вышла к столу в новой, привезённой ей Лидой из Италии, серой шёлковой блузке. Волосы были красиво уложены в причёску, а бусы из дымчатого шпата очень шли к серым бабушкиным глазам. Все насторожились.
      Бабушка обвела нас взглядом и сказала:
      - Дорогие мои, я хочу с вами посоветоваться… - И, вздохнув, добавила: - В общем, встретила я хорошего человека и он предложил мне выйти за него замуж!
      Все перестали жевать и молча выпучились на бабушку.
      - Он вдовец, полковник в отставке, из первого отряда космонавтов, вот! - Она сделала паузу и округлила глаза, подчёркивая важность. - Человек достойный, непьющий, обеспеченный… Так что моя комната достанется вам. Зовут его - Орлов Пал Палыч. Но я ещё не дала согласия и решила сначала с вами поговорить.
      У всех отвисли челюсти. Пауза стала неприлично затягиваться. Все вдруг с преувеличенным вниманием уставились на Диму Билана, надрывающегося в телевизоре.
      - Мамочка, а-а-а ты, э-э-э! - первой протянула мама, явно не зная, что сказать.
      - А как же мы? - Лида мрачно катала по столу шарики из хлеба.
      О, вот оно, ключевое слово - "мы"! Эти эгоистки думают только о себе!
      А ведь это Лидка с мамой и виноваты, это они достали бабушке путёвку в санаторий военно-воздушных сил! Я-то предложила купить ей собаку, чтобы бабушка три раза в день гуляла с ней вокруг дома и дышала свежим воздухом. Разве можно такие ценные кадры отпускать далеко от семьи! Теперь мы зарастём грязью и умрём от голода. Мы и так еле пережили те три недели, пока бабушка отдыхала в санатории… Хотя она и написала нам перед отъездом целый трактат о ведении домашнего хозяйства и разметила по пунктам каждый день.
      А тут ещё и космонавт!
      И я представила, как мы, еле сдерживая слёзы, грязные и голодные, смотрим телевизор, а там, в космосе, бабушка со своим Орловым в состоянии невесомости машут нам руками и бабушка, сложив ладони рупором, кричит: "Не забудьте поменять гнёт на солёных грибах!"
      А бабушкина пенсия - она кому достанется? 17-го числа каждого месяца бабушка оплачивает коммунальные услуги и покупает нам что-нибудь вкусненькое… И 17-е число у нас - семейный праздник!
      Сколько сразу неразрешимых вопросов возникло…
      - Думала вас с ним познакомить на следующей неделе, - не замечая смятения в наших рядах, продолжала бабушка.
      - А сколько твоему космонавту лет? - осторожно поинтересовалась мама.
      - Да уж не совсем старик! Помирать не собирается! - разозлилась бабушка.
      И я представила, как мы, одетые в чёрное, идём за гробом космонавта Орлова. Лида с мамой поддерживают бабушку под руки, сзади я с тётей Марусей, а за нами шмыгает носом дядя Гена. "Достойные похороны, - тихо говорит тётя Маруся. - На гроб не поскупились… Хотя могли и подешевле, не такая уж он вам и родня". Под траурный марш и грохот военного салюта мы бросаем комья земли на гроб из красного дерева. Генерал сочувственно жмёт бабушке руку и говорит…
      - Помойное ведро сегодня кто-нибудь вынесет наконец? Или я одна должна всё делать в ЭТОМ доме?
      Так, оказывается, есть уже и ТОТ дом! А там помойное ведро выносит космонавт Орлов?
      И я потащилась с ведром на площадку - в таких пиковых ситуациях лучше не перечить.
      Я немного задержалась у мусоропровода и посмотрела через давно не мытое окно на детскую площадку, где с визгом бегали дети, а за ними с громким лаем носился беспородный пёс. Им было весело, и я позавидовала, потому что мне очень не хотелось возвращаться назад.
      Странно как всё получается: бабушка, строгая, высокая, с прямой спиной и военной чёткостью в словах, - и всегда ей и сумку поднесут, и проводят, а тут ещё и руку и сердце предложили. А сестрицы сколько ни стараются - всё мимо. Причём бабушка завоевала сердце Орлова не через желудок - в санатории их всех кормили одинаково, она могла разве что авторитетно заметить: "Это - не котлета по-киевски, для неё нужно на пару курятину готовить!" - так это всё слова! Лида вот бредит итальянской кухней - без конца трещит про спагетти, пасту и пармезан, а выходит всё больше "лапша на уши". Последний раз её "спагетти" вместе с кастрюлей отправили в мусоропровод! Нечего было час по телефону трепаться… В общем - "чудеса в решете", как говорит бабушка.
      Когда я вернулась, все пребывали в растерянности.
      - Дурочки вы у меня! Хоть и взрослые, а всё равно дурочки! - грустно вздохнула бабушка. - Что с вами будет, когда меня не станет…
      Ну здравствуйте пожалуйста - начали за здравие, а кончили за упокой! Зачем с такими мыслями замуж выходить?
      Все стали к бабушке подлизываться, и больше эта тема не поднималась.
      А космонавта Орлова мы так и не увидели.

[в пампасы]