Дорожка становилась все уже и скоро превратилась в тропинку. Вокруг стали попадаться большие валуны. У Ли было неприятное чувство, что за ними кто-то следит. Раш, по-видимому, тоже что-то подозревал: время от времени он принюхивался и рычал.
      Внезапно из-за скалы появился огромный человек: косматый, с растрепанной бородой, он размахивал большущей дубиной.
      - Стойте, деточки! Гоните денежки, колечки, брошечки!
      - Да нет у нас ничего, вы разве не видите? - выхватив из-за пояса нож, сердито ответил Рик.
      - А хлебушка тоже нет? - с надеждой спросил великан.
      - Пряников хотите? - дрожащим голосом предложила Ли.
      Волшебные пряники, подаренные гномами, никогда не переводились у нее в рюкзаке.
      - Угощайтесь!
      - Ой, прянички, моя мамочка тоже пекла, когда я был маленьким, - обрадовался великан, но увидев то, что протянула ему девочка, стал так хохотать, что всем пришлось заткнуть уши, а лошади встали на дыбы.
      - Ну и насмешили, деточки! - утирая слезы, он протянул широкую, как лопата, ладонь - и принцесса положила в нее угощение. На глазах у изумленного разбойника прянички выросли в огромные караваи.
      - Вот спасибочки, какие вкусненькие, - громко чавкая, сказал великан.
      - А вы кто, собственно, такой? - спросила Ли.
      - Я - бедненький разбойничек, несчастненький великанчик.
      - Отчего же вы такой разнесчастный?
      Великан вынул из кармана громадный, словно скатерть, клетчатый носовой платок, громко высморкался и поведал свою грустную историю.
      Келиван (так его звали) родился в крестьянской семье. От остальных детей он отличался невероятным аппетитом и вскоре стал сущим наказанием для родителей. Все, что было собрано с поля, уходило младенцу на пропитание. В два месяца он съедал по кастрюле каши в день, а к двум годам перегнал в росте своих старших братьев. Пришлось продать последнюю корову, чтобы купить ребенку одежду, из которой он все равно мгновенно вырос. Когда Келивану исполнилось одиннадцать лет, дом стал для него слишком тесен. Его голова была в синяках и шишках от постоянного столкновения с потолком. Стоило Келивану поднять руку - и с полок летели горшки. На кровати он помещался ровно наполовину.
      Однажды, собрав пожитки, Келиван отправился странствовать. В дороге он прибился к бродячему цирку и стал участвовать в представлениях. Собственно, ему ничего и не надо было делать, только стоять рядом с клоуном-карликом. Правда, Келивану не очень нравилось, когда на него показывали пальцем и смеялись. От этого он стал еще более стеснительным и угрюмым. Он сбежал из цирка и стал разбойничать, скитаясь по лесам и большим дорогам. Все, что удавалось добыть, он тратил на еду. И все равно его постоянно мучил голод.
      - Как я его понимаю, - посочувствовала великану Жозефина. - Голод - самое ужасное испытание в жизни.
      - А почему ты так чудно разговариваешь? - спросил Рик.
      - А чтобы меня не очень боялись.
      - Ты, я вижу, совсем не злой, Келиван. Почему бы тебе не устроиться на работу? Ты один мог бы заменить целую строительную бригаду, и платить тебе будут за десятерых - вполне хватит на пропитание.
      - Ой, я об этом и не подумал!
      - А еще лучше - вернись домой к своим старикам. Может быть, тебе понравится пахать землю.
      Келиван почесал в затылке:
      - А что, неплохая мысль...
      - Только ты побрейся, хрючешись, то есть причешись, и выброси эту ужасную дубину, - вставила Жозефина.
      Великан радостно закивал:
      - Да бородушка-то приклеенная! Это я в цирке взял для маскировки.
      Он снял бороду и сунул в карман.
      - Да, - засмеялся Рик, - без бороды тебя никто не узнает, особенно если ты еще немного пригнешься.
      - Дай-ка я тебя причешу, - предложила Ли.
      Великан присел, и принцесса расчесала его кудри.
      - Да ты красавец, Келиван! Теперь тебя никто не испугается. Знаешь, я подарю тебе вот эту волшебную кастрюльку с пряниками, возьми, они тебе больше нужны...
      Внезапно раздался пронзительный свист. Все повернули головы и увидели в воздухе всадницу верхом на метле. Ведьма неслась на огромной скорости и размахивала длинной веревкой с петлей на конце.
      - Вот это да! - восхитился Келиван. - Эту бабушку бы в наш цирк! Я такого трюка еще не видывал.
      - Келиван, милый, выручай! Бери скорей свою дубинку! - крикнула принцесса.
      - Ну нет, больше я до нее никогда не дотронусь, я дал слово.
      - Да эта старуха превратит всех нас в навозных жуков! Ты хочешь стать большим навозным жуком, отвечай?!
      - Не хочу, - признался великан.
      - Тогда помоги нам!
      Ведьма уже зависла над ними, уже был слышен торжествующий хохот, похожий на карканье. Рик стрелял из лука, но стрелы не долетали до цели, сгорая в воздухе.
      Келиван секунду размышлял, потом протянул руку, легонько стукнул ребром ладони по метле, и она разломилась на две части. Очевидно, метла была такой же древней, как и ее владелица, и прогнила насквозь. Ведьма повалилась на землю. Ли, Рик и Раш опрометью бросились в одну сторону, великан - в другую. Старуха, рассыпая проклятия, безуспешно пыталась починить летательный аппарат.
      Вдруг Ли остановилась.
      - Мы забыли Жозефину!
      Рик велел принцессе бежать дальше, а сам ринулся обратно. Собака устремилась за ним.
      А свинка уже приготовилась к худшему.
      - Только бы она не хрювратила меня в какого-нибудь таракана, я их ужасно боюсь...
      Тут ее подхватили чьи-то руки, и она потеряла сознание.

Тропинка поднималась в гору. Стало темно и холодно. Неподалеку горел костер пастуха. Может, он знает, как перебраться через перевал?
      - Да ведь по ту сторону драконье логово, - удивился пастух.
      - А вы видели саму Дракониху?
      - Видел, а как же, мы для нее собрали уже целое стадо. Вот как раз через неделю, у меня тут в календаре помечено, придет сборщик подати и заберет самых упитанных ягнят. Пастухи давно с этим смирились. Отдают без всякого... Потому она никого и не трогает. Лучше ее не злить.
      - А какая она?
      - Да ничего особенного: большая, зеленая, с крыльями...
      - Страшная?
      - Да мы уже привыкли.
      Путники подробно расспросили пастуха: оказывается, чудовище появляется с огромной сумкой, сваливает туда добычу и улетает обратно. Принцесса и Рик решили дождаться дракониху и как-нибудь улететь с ней, иначе через Неприступные горы им не перебраться. Лошади и пра-пра-прадедушка будут дожидаться их возвращения у пастуха. Жозефина не захотела оставаться, опасаясь, что ее сочтут трусихой.
      Пастуху ничего не сказали, только попросили присмотреть за лошадьми, а в награду обещали ему надежную охрану стада по ночам. Пастух отнесся к пра-пра-прадедушке вполне доброжелательно, он в своей жизни многое повидал, поэтому привидение его ничуть не пугало.
      Ли, Рик, Жозефина и собака нашли то место, куда должна была явиться дракониха, и тайком пробрались в самую гущу стада. Чтобы их не было заметно, они накрылись овечьими шкурами, которые им подарил пастух. А белый и мохнатый Раш и вовсе не был виден среди овец.
      Чудовище появилось внезапно. В вечернем небе раздался шум, ягнята жалобно заблеяли. Даже в темноте дракониха выглядела ужасно. Притормозив длинным хвостом, она приземлилась, сгребла добычу в сумку и так же быстро взлетела.
      Рик и Ли очутились в кромешной темноте. Принцесса старалась не думать, что их ждет. Вдруг дракониха начнет вынимать барашков по одному и сразу отправлять в рот? Может, для нее это такое же обычное дело, как для Ли - грызть кукурузные хлопья из пакета?
      Свинке в полете стало плохо, она стонала и охала.
      - Сама виновата, Жози, зачем ты так много ешь? Есть такое выражение, папа его часто повторяет: "Избыток пищи мешает тонкости ума". А нам сейчас нужно очень хорошо соображать.
      - Как бы нам самим не стать чьей-то пищей, - задумчиво сказал Рик.
      Жозефина тут же замолчала. А через какое-то время сумку поставили на твердую поверхность, положили на бок, и барашки затрусили к выходу.
      Было совсем темно, поэтому ничего подозрительного Дракулина не заметила. Она загнала овец в пещерку и завалила вход большим камнем. Когда шарканье лап и шуршанье тяжелого хвоста стихли, Рик попытался сдвинуть валун с места, но ему это не удалось. Пришлось лечь спать.
      Спалось плохо. Принцессе снилась какая-то чепуха: темные коридоры замка, похожие на пещеру, по ним бегает старшая фрейлина со свечкой в руке. Ее пышная прическа растрепалась, ноги путаются в длинной зеленой юбке. Госпожа Кукумбера пронзительно кричит: "Ваше Высочество, принцесса Алина! Это неслыханно, какой скандал! Зачем вы искромсали свое новое бальное платье? Что? Это теперь мини-юбка для дискотеки? Нет, я этого не вынесу! Его Величество велит отрубить всем головы. Моя бедная голова! Что я буду без нее делать?" "Ох уж эта госпожа Кукумбера! Папа еще никому не отрубил головы, даже курице", - подумала во сне принцесса. Потом у старшей фрейлины начал расти хвост, изо рта повалило пламя, она превратилась в дракониху и очутилась в зале, где на троне восседал король, а старая няня кормила его из ложечки манной кашей. Дракониха посмотрела на него в лорнет и спросила: "Кто тут король? Этот лысый, что ли?" На что король, аккуратно вытерев рот салфеткой и заглянув в сборник крылатых выражений, изрек: "Лысина - не порок, а свидетельство мудрости". После чего нянька взяла тряпку и стала гнать чудовище из дворца, пока оно не вылетело в окно.

 

Художник Татьяна Корчемкина

[начало] [в пампасы] [окончание]