В этом рассказе я хотела показать изнутри жизнь подростковой тусовки, столь широко распространённое в современной жизни явление. Эта вещь всем знакома - и взрослеющим чадам, и их родителям: когда ребёнок "забивает" на учёбу и семью и уходит, но уходит не в музей и даже не в кино, а в подъезд, во двор, к бедным духом и разумом людям, цель жизни которых сводится только к алкоголю, наркотикам и сексу. Удивляет, правда, почему все эти ребята, ещё совсем недавно бывшие хорошистами в школе, радовавшие родителей и сидевшие дома с куклами и машинками, с годами выходят на улицы, выходят с одной лишь целью - убить время. Куклы и машинки надоедают, но взрослым нечего предложить им взамен…
      И далеко не все эти тинэйджеры беспризорники, дети из трудных семей или малолетние уголовники, чаще как раз наоборот. Чтобы попытаться ответить на многие вопросы, возникающие у людей в связи с явлением подростковой стадности, и показать, чем на самом деле являются такие компании, и был мною написан этот рассказ.

 

Волки уходят в небеса…
Горят холодные глаза.
Приказа верить в чудеса
Не поступало…
Позор и слава в их крови,
Хватает смерти и любви,
Но сколько волка ни корми,
Ему всё мало…

Группа "Би-2"

Как-то раз, зимней ночью, шли по лесу два молодых волка. Один - молодой, но уже сильный и злобный Волк. Другая, помоложе - его верная любимая спутница, Волчица. Она хоть и была моложе, тем не менее являлась более умной, осмотрительной и, как ни странно, более доброй, чем Волк.
      Вместе они были уже давно, хотя разные обстоятельства мешали им поначалу жить вместе. Волчице многие предлагали свою нору и еду, но та почему-то выбрала Волка. Они шли и переговаривались, ёжась от зимнего холода, от которого не спасал даже густой тёплый мех. Иногда они смеялись, иногда резвились, легонько кусая друг друга, подпрыгивая и валяясь в снегу.
      Волк очень любил Волчицу и сказал ей: "Я тебя люблю". Волчица улыбнулась. Она была тронута, она подпрыгнула и лизнула Волка в нос. Волк тоже улыбнулся.
      Так они и шли, пока не услышали сдавленные стоны и слабый вой из-за деревьев. Волчице этот вой был знаком, и она, не сказав ни слова, побежала на звук. Волк побежал за ней.
      На поляне за деревьями лежал могучий Старый Волк. Его ранили, и он умирал. Это был отец Волчицы.
      Когда-то в детстве, когда она не была ещё Волчицей, а была обычным, умным не по годам детёнышем, она очень любила его и не стеснялась себе в этом признаться. А потом подросла, встретилась со стаей, ушла из семьи и уже боялась себе признаться, что любила его. Хотя продолжала любить всегда.
      А вот Волк Старого Волка не любил. Даже ненавидел. Это потому, что Старый Волк был умён и видел Волка насквозь. Он не хотел, чтобы его дочь была с ним, потому что знал, что она станет Волчицей. Станет жестокой, злобной и вечно голодной, вечно ищущей, кому бы впиться в горло и потом это горло порвать. Знал, что она забудет свою мудрость, осторожность и доброту и всё хорошее в ней уйдёт. "Но я же ради любви! Я же люблю Волка", - читал он в её опечаленных жёлтых глазах. Он знал, что это так, но знал и то, что Волчица - умная, красивая и добрая, и она заслуживает кого-то гораздо лучшего, чем просто Волк.
      И были вокруг неё эти гораздо лучшие. Был Тихий Волк, сильный, утончённый, с быстрыми лёгкими ногами и большой тёплой норой на склоне холма. Он глубоко и искренно любил Волчицу и готов был разделить с ней всё своё богатство, да и она всегда проявляла к нему симпатию...
      Вспомнив об этом, Волк не на шутку разъярился. Этот наглый высокомерный подлец Старый Волк всё время командовал ею, его Волчицей, всё время бранил и не давал ей возможности быть с ним, Волком. Да ещё смел и осуждать его, считая недостойным Волчицы. Всё время попрекал её, мучил советами и чуть было не отдал этому тупому слабаку, Тихому Волку! Сама мысль о том, что его Волчица могла быть сейчас с кем-то другим, вызвала у Волка приступ ревности и гнева.
      Забыв обо всём, он бросился к тихо разговаривающим отцу и дочери и, отпихнув Волчицу, что было сил ударил Старого Волка лапой по морде. Тот слабо застонал. Волчица бросилась к нему. Волк, понемногу понимая, что произошло, отпрянул.
      Сил у Старого Волка почти не осталось. Будь он здоров, он перекусил бы Волку горло одним движением челюстей, но он был слаб и даже не мог встать. Не обращая внимания на Волка, словно его тут и не было, он повернул морду к Волчице. "Постарайся всё исправить, ладно? Исправь, ещё не поздно. Обещай мне..." Она тихо пообещала. Старый Волк содрогнулся всем телом и навеки закрыл глаза.
      Прошло несколько мучительных секунд, потом раздалось хлопанье крыльев. На спину Старого Волка села большая белая сова. Она молчала, и лишь слёзы стекали из её янтарных глаз, укоризненно смотрящих на Волчицу. Волчица узнала свою мать, и ей стало ещё горше. Когда-то давно, когда Волчица ещё жила с родителями, но уже постепенно становилась такой, какой была теперь, Сова в сердцах крикнула ей: "Подумай об отце! Он больше всего тебя любит, и ты должна любить его, и если с ним что-то случится, то в этом виновата будешь ты! И я никогда не прощу тебя".
      Волчица легла на снег и, закрыв морду лапами, горько заплакала. Волк стоял рядом, ему становилось стыдно, и он подошёл к ней. Сквозь слёзы Волчицы он услышал: "Зачем ты это сделал? Он и так умирал. Это был мой отец, я любила его!" Волк слышал это впервые. "Но ты же помнишь, как он всеми силами старался нам помешать? Неужели ты хотела бы быть сейчас с ним, а не со мной?" Про себя Волчица честно ответила: "Хотела бы. Очень хотела". Будь рядом с ней Тихий Волк, они бы сидели сейчас с отцом и прощались бы в ласковой печали, Старый Волк благословил бы их. Тихий Волк потом долго бы утешал её. Хотя возможно, отец прожил бы куда дольше, если бы не она. Но вслух Волчица не решилась что-либо сказать.
      Потом они долго сидели у самой опушки, глядя на луну. Всё горе Волчицы, всё её раскаяние, стыд и безысходность слились в один душераздирающий вой, от которого содрогнулась округа. За пару километров от них Сова, так и не покинувшая бездыханного Старого Волка, горестно покачала головой.
      Затем Волчица молча сидела, уткнувшись мордой в тёплую шею Волка. Она не знала, сколько они так просидели - пару минут или целую вечность, но её скорбное молчание прервал шум и треск, раздавшийся из-за кустов.
      Судя по звуку, к ним приближалась большая процессия зверей самого разного размера. Когда первые из них показались из голого кустарника, Волчица увидела свою стаю. Это была разношёрстная компания, состоящая из друзей, приятелей, даже парочек вроде них самих, но семей в ней не было. В ней были самые разные члены, и каждый из них хоть в чём-то, но уступал Волку с Волчицей, за что последние считались полноправными вожаками стаи.
      "Смотри, кто к тебе пришёл!" - радостно сказал подруге Волк. Судя по всему, он очень гордился собой, так что Волчица заставила себя улыбнуться. "А они знают о... о Старом Волке?" - с тревогой спросила она. "Не все", - ответил Волк и побежал приветствовать друзей.
      Поздоровавшись с ним, к Волчице подбежала её близкая подруга, Лисица. Она была умной, смелой и очень сообразительной хищницей, и ей всегда удавалось урвать лучший кусок для себя и для своего маленького сына, Лисёнка. Привлекательная и соблазнительная внешность в сочетании с редким остроумием приводили её поклонников в совершенный восторг. Её любили все и одновременно никто, всем она была нужна и в то же время никто о ней не заботился, кроме неё самой. Всегда блистательная и весёлая, она в одиночку ухитрялась обеспечивать и себя, и маленького Лисёнка всем необходимым, и за это Волчица искренне ею восхищалась.
      Правда, Волчица знала и методы, которыми Лисица добивалась такого успеха. Знали об этом и другие умные звери, которые восхищались Лисицей, но в глубине души презирали её. Движимая голодом, жадностью и бесконечной жаждой развлечений, Лисица не брезговала ни воровством, ни убийством, ни предательством, чтобы достичь своей цели. Поэтому никто из поклонников не задерживался с ней надолго, предпочитая любить её издалека.
      Не задержался с ней и Волк, уйдя к Волчице. Но тем не менее Лисица ухитрилась остаться ему верным другом и советчиком, и он едва ли не единственный уважал её. Дружба их затронула и Волчицу, и та, не устояв перед лисьим обаянием, быстро сблизилась с ней. Дружба их проверялась много раз, и поэтому Волчица обрадовалась, что подруга была с ней в этот момент.
      Волчице хватило одного взгляда, чтобы понять: Лисица знает. Та не стала ничего говорить, просто села рядом, и Волчица благодарно уткнулась в её рыжее плечо.
      К ним по очереди подходили друзья, знакомые и приятели Волчицы, все смеялись, отпускали плоские шуточки, здоровались и отходили в сторону, где в центре поляны резвились остальные. Некоторые, зная об утрате Волчицы, оставались с ней на пару минут, говорили банальные утешения, кто-то приносил подарки.
      Енотиха, глуповатая склочная воровка, которая всю жизнь подлизывалась к Волчице исключительно потому, что та была вожаком стаи, принесла большой кусок краденого мяса, после чего долго сидела перед ней, подобострастно поджав лапы и хвост, с фальшивым интересом заглядывала ей в глаза и встревала в разговор. В конце концов ей это всё же надоело и она ушла к остальным.
      Барсук с Барсучихой о волчицыном горе не знали, но всё равно преподнесли ей кучку прошлогодних орехов, хотя и ведали, что Волчице они не нужны. Вероятно, сделали они это из тех же побуждений, что и Енотиха.
      Понемногу поток приветствующих поредел, и Волчица грустно уставилась на поляну, где в нескольких шагах от неё происходило их обычное веселье. В центре была большая компания, которой Волк рассказывал смешные непристойные истории, а его слушатели, словно по команде, нарочито громко хохотали и нахваливали рассказчика по окончании каждой байки. Чуть поодаль Енотиха и Сорока заговорщицким шёпотом распускали свежие сплетни, вокруг них сидели преимущественно старые одинокие неудачницы и, открыв рот, слушали враньё, чтобы потом неделями распространять его.
      С краю, в отдалении от всех, сидела компания облезлых, больных, красноглазых и отупевших животных. Заводилой среди них был Лось, здоровенный, некогда могучий, а ныне тощий и злобный, зато с неисчерпаемым запасом чудо-грибов, мухоморов. Его приятели ели их постоянно, кто-то только начинал, а кто-то, вроде самого Лося, употреблял уже несколько лет. Они были отбросами, низшими существами даже в стае Волчицы. Их презирали, над ними смеялись и издевались. Держали их лишь для того, чтобы ощущать своё превосходство, - собственная никчёмность на их фоне ощущалась не столь остро.
      Вот и сейчас Лось и пара его товарищей стояли вокруг крошечного, сжавшегося в комок Бродяжки, малолетнего убогого щенка, по натуре домашнего, но сбежавшего из дома. Он корчился, визжал, звал маму, плакал, смеялся и нёс откровенную чушь. Бродяжка в первый раз съел грибы, съел много и с энтузиазмом, чтобы не упасть в глазах своих новых знакомых, так заботливо и, казалось бы, абсолютно бескорыстно приютивших его. Но даже этот визг не мог перекрыть довольный, злобный, пронзительный смех, издаваемый стоящими рядом дружками.
      Так смеялись не только они. Холодный неприятный смех, как отголосок бессмысленной злобы, беспросветной скуки и фальшивой радости, доносился отовсюду.
      Тут никому не было смешно.
      Тут никто не был счастлив.
      Тут ничто не доставляло радости.
      И Волчица сидела, смотря на всё это. Смотрела на то, как Лисица, бросив через плечо небрежное "Пока, удачи!", уволакивалась за очередным зверёнышем, пообещавшим ей кусок мясца пожирнее в обмен на весёлую ночку. Смотрела, как Куница и Ласка, две прирождённые воровки и стервы, засмотревшись на несчастного Бродяжку, в приступе хохота не заметили Енотиху, тут же утащившую у них кроличью тушку. Смотрела на грубую драку, завязавшуюся между Бобром и Барсуком; на то, как упавший после очередной порции грибов Лось начинает хихикать, уставясь на свои копыта, а его приятели ходят вокруг него нестройным хороводом; на то, как Бродяжку, уже переставшего визжать, теперь выворачивало наизнанку под всё тот же режущий слух хохот. И на то, как Волк, её Волк, под невинным предлогом подходит к друзьям и, опасливо косясь в её сторону, украдкой берёт кучку сморщенных сухих грибов…
      "…Ещё не поздно всё исправить… Ещё не поздно, я знаю, всё получится. Я должна… По-другому и не может быть…"
      Она куда-то шла, слыша за спиной отдаляющиеся оклики, но не отзываясь на них. Пару раз позвала Лисица, потом кто-то ещё, но в целом её ухода никто не заметил. Волк тоже не звал её.
      Волчица шла, всё дальше и дальше уходя в холодный зимний лес по холодному снегу навстречу холодной луне. Она лихорадочно искала причины остаться и искала причины уйти. Причин остаться находилось много, и все они были веские и значимые, серьёзные и неопровержимые, но когда она искала причины, чтобы уйти, на ум ей не приходило ничего, кроме слов отца: "…Ещё не поздно всё исправить… Ещё не поздно…".
      И она уходила.

[в пампасы]