Скажу: Таня - и распахнётся что-то… Словно откроешь в хате ставни, отслоишь их от окон - и свет
ворвётся в дом.
С Таней мы знакомы с детского садика. Ещё совсем мелкими карапетами ходили в одну группу. Но там я её не помню. А первое
воспоминание - когда мы с папой гуляли в парке и вдруг я услышал пронзительный, яркий крик. Кто-то звал меня. Оказывается -
это какая-то девчонка меня окликала. Что ей надо от меня?
Впервые меня так радостно звали - она махала рукой, и даже пританцовывала от радости, держась за руку своего папы. Мой отец
сказал:
- Да это же Таня, Таня Грабовая, ты с ней вместе в садик ходил!
Подумаешь, экая важность! Стоит из-за этого так орать? Даже при всём снисхождении к девчонкам, мне показалась такая радость
неприличной. Хотя, конечно, и приятно…
- Это он стесняется, - сказал мой папа.
Осталось с тех пор острое и смешное воспоминание - жаркое лето, зелёная листва - сочная, горящая ярко-зелёным, подставленная
на пpocвeт солнечным лучам. Посредине аллеи стоит девчонка в зелёном сиянии - и мне рукою машет.
"Грабовая" - мне казалась страшной её фамилия: в песне пели "любовь да гра-а-бавой доски", но папа объяснил, что граб - это
дерево такое, редкое, диковинное, в наших местах не растёт…
С Таней мы попали в один класс. И проучились вместе десять лет.
Но так ни разу толком и не поговорили. Я посматривал на неё с таким чувством… Словно знал про неё какую-то тайну: вспоминал,
как она меня тогда в парке звала.
Таня расцветала. Большие, ясные глаза её сияли драгоценным карим цветом. На щеке, у губы, у неё была родинка - очень милая,
какая-то родная. Родинка - смешное слово - будто бы Родина - только маленькая… Таня стала прекрасной гимнасткой, она
занимала первые места на соревнованиях в нашем городе. Правда, я так ни разу не удосужился сходить на её выступления.
Я почему-то сразу зачислил Таню в категорию лучших девчонок - душевных, прекрасных, наделил её лучшими качествами - и
потерял к ней всякий интерес. В старших классах у меня возникли важные задачи - олимпиады по математике, подготовка в
институт… Потом я поступил, и на каникулах встречался с одноклассниками, видел Таню - и даже как-то написал ей письмо. В ту
встречу мы с ней почему-то заговорили о листьях на деревьях, и когда я нашел стихотворение японского поэта о прожилках на
листьях, о том, как он с детства любил эти прожилки рисовать, и вот теперь с удивлением разглядывает их в старости - мне
показалось, что Тане это будет интересно, и я ей этот стих переписал… Потом долго я не приезжал домой, не видел её - только
слышал, что она не выходит замуж - все предложения отклоняет.
А потом вышла, и работает сейчас тренером по гимнастике, маленьких девочек воспитывает в каком-то тихом городке.
Сейчас я почему-то часто о ней вспоминаю. Однажды учительница нам сказала на классном часе:
- А сейчас перед вами выступит чемпионка города по гимнастике Таня Грабовая...
И выскочила из-за двери Таня в трико и начала куролесить между рядами - ходить колесом, делать стойку на руках, а под конец
уселась у доски на шпагат - с гордо отставленной головой. Осанка у неё всегда была прекрасной…
А когда закончила скакать, отдышалась - и запела песню - громко, ясно, высоким голосом, обводя всех своими драгоценными
глазами. Я подумал: Таня - настоящая красавица! И отвел глаза. Почему-то мне казалось, что это всё Таня делает специально
для меня. Наверное, я страдал тогда манией величия: занимал первые места на олимпиадах по математике. Теперь я знаю, что
хорошие песни относятся очень лично к каждому:
ХОТЬ ТА ЗЕМЛЯ ТЕПЛЕЙ, А РОДИНА МИЛЕЙ,
МИЛЕЙ, ЗАПОМНИ, ЖУРАВЛЁНОК, ЭТО СЛОВО!
Таня. Так и осталась в детстве моём эта светлая тайна. Почему она кричала так радостно тогда, когда увидела меня в парке?
