"Сказки венского леса"
Я услышал в кино.
Это было недавно.
Это было давно.

Михаил Матусовский

Позвонил Чинков, пригласил в гости: он достал где-то новые марки и хотел показать. Марки были такие ценные, что он даже из дома их боялся выносить, - принимал у себя. Кроме меня, пригласил Калашу - то бишь Калашникова, ещё одного нашего "коллекционера". Мода на марки пришла в наш класс недавно, и, как начинающий собиратель, Чинок очень гордился своими достижениями. Он собрал уже тридцать марок! Я давно прошёл эти первые числа: 10, 30, 50, 100 марок - так как дружил со старшими ребятами и начал собирать марки раньше. Смешно было смотреть на приобретения однокашников: дешёвые польские марки, какая-то английская мелочь - копеечная марка с королевой, которой не было разве что у нашего кота Васьки, да и то лишь потому, что он марок не собирал.
      Живёт Чинок в центре: отец у него какой-то начальник, не особо заметный, но всё же и не такой мелкий, чтобы прозябать на окраине, где обитала большая часть пацанов из нашего класса, включая Калашу. Чинков отец как-то удивил нас тем, что пришёл в школу и прочёл нам лекцию о карьере. Учителя нас берегли от реальности, воспитывали на примерах благородных разбойников (вроде Дубровского или Робин Гуда) и героев Отечественной войны 1812 года. Какая у героя или того же разбойника карьера? Тут не до карьеры: пан или пропал - жизнь или смерть…
      Отец Чинка рассказал о карьере на службе, о вещах вполне обычных для взрослых, но новых для нас. Мы были не маленькими, учились в восьмом классе - и через три года вполне могли хлебнуть карьеры… А пока было скучновато: делать карьеру у нас в школе считалось занятием не очень приличным, почти никто не рвался в начальники, а кто рвался, на тех смотрели, как на больных какой-то стыдной болезнью, - и не особенно водились с ними. Так что выступление Чинка-старшего в классе нашем было воспринято критично.
      Чинков-младший был мягким, задумчивым парнем: ему бы пошли трубка, чубук и персидский ковёр, на фоне которого он бы дремал, полулёжа на диване. Однако же папаша его дрессировал, учил уму-разуму, и тот поневоле напрягался. Что ему было не к лицу: лучше было бы надеть турецкую феску и расслабившись нежиться целыми днями - это бы тронуло наших девчонок, и он мог иметь успех.
      Но так как папаша науськивал его на карьеру, Чинок напрягался. В школе ничем не блистал - учился средне, спортсменом был неважнецким. Был у него один любимый предмет - география, и одна любимая учительница, наша прежняя классная руководительница - Надежда Ивановна. Но география к старшим классам пропала из программы, выдохлась, и Чинок больше ничем не увлекался, загрустил и потух.
      Коллекционирование могло дать Чинкову шанс показать свои качества, повысить авторитет. И вот он сделал первый шаг к славе на этом поприще: достал какие-то запредельные марки. Почему он пригласил на показ этих марок меня, можно понять: я считался специалистом. Но почему Калашу? Калашников звёзд с неба не хватал, брал другим - быстро бегал и хорошо водился, играя в футбол (он был мастером обманных финтов).
      Нашли мы с Калашей Чинка хотя и не в феске, но всё же на фоне ковров, которыми были увешаны стены в квартире. Обстановка тут была буржуйской - я видал что-то похожее у наших соседей, а вот Калаша прямо рот разинул от изумления - верно, первый раз попал в "хороший дом". Настал вожделенный миг: из комода достаётся толстый альбом в кожаной обложке. Я-то хранил марки в дешёвом кляссере, где они были натыканы, насыпаны, точно камешки на морском берегу. А у Чинка каждая марка занимала чуть ли не целую страницу в альбоме, чтобы её можно было получше рассмотреть, вдоволь любоваться…
      Марки были классные, я таких ещё не видал: Republik Osterreich. Что это за страна такая? На немецком Ost - значит Восток. Дранг нах ост! Rеih - это рейх, то есть государство. Восточное государство! Что же это такое? Австрия - развеял наши сомнения Чинок, который до времени скрывал свою осведомленность, стараясь заинтриговать нас посильнее.
      Но что мы знаем об Австрии, этой чудесной стране, с её столицей - Веной, где течёт прекрасный голубой Дунай? ""Сказки венского леса" я услышал в кино. Это было недавно. Это было давно…" Вот и всё, что мы знали об Австрии. Эту песню пел проникновенный голос с пластинки, которую мы любили пускать по радиотрансляции в школе.
      Австрия - страна редкая в наших коллекциях. Марки были классные: целый набор спортивных игр, со значками Олимпиад - что очень высоко ценилось! Да, подвалило Чинку счастье: один такой набор мог стоить больше, чем все мои марки, вместе взятые… Я ещё не видел ничего подобного! Конечно, Олимпийские игры были на марках, и даже наборы были, но какие-то дешёвые - болгарские или румынские. А вот чтобы австрийские, да ещё и целый набор… Сохранность - как будто вчера выпустили: зубчик к зубчику.
      Этими марками Чинок меня уел: дух захватило! Как такие марки могли оказаться в руках профана, новичка и никудышнего коллекционера! Поменять их на что-то было нереально: Чинок вцепился в них мёртвой хваткой.
      Потом Чинок позвал нас на кухню пить чай с пирожными. Видно, это для него такой важный был момент, что он его решил отметить с шиком. Он вошёл в разряд лучших коллекционеров, одним австрийским набором достиг того, на что люди тратят годы! Мы попивали чай, а я даже не знал, что сказать. Чинок вдруг вырос в наших глазах на две головы. Вроде как нашёл драгоценный камень - и разбогател в один миг.
      Расстались мы дружески, и по пути домой я обдумал положение дел. К Чинку я относился хорошо и улучшение его коллекции решил принять как наш общий успех: уровень коллекций нашего класса повысился, и хотя он пока эти марки не пускал в оборот, они сулили новые возможности. Так пораздумав, лёг спать я в хорошем настроении, решив, что Чинок мне не конкурент: всё же опыта у него было маловато, ценные марки без связей и способностей мало что значат - коллекционером с одним набором марок не станешь.
      Каково же было моё удивление, когда на следующий день в школе, перед первым уроком, Чинок бросился на меня с кулаками и начал кричать:
      - Отдай марки!
      Оказалось, что марки, которые он нам показывал, куда-то пропали… Калашу он не подозревал - зачем спортсмену марки? - и решил, что это я их стибрил!

Мне ответ был ясен как день: марки стащил Калаша. Однако он и не думал признаваться. Зачем ему нужны были марки, ума не приложу, - разве для того чтобы Чинка наказать за хвастовство?
      Отношения с Чинком у меня сильно испортились. Со временем в классе образовались даже две партии: за меня и за Чинка. Чинок сидел сзади, зырил мне в спину злыми глазами и что-то шипел, что-то шептал одноклассникам - словно готовил заговор.
      Шло время, а ненависть Чинка не проходила. Я начал спрашивать у своих ближайших друзей в классе, "за меня они или за Чинкова", - такая острая неприязнь забирала силы, лишала спокойствия. Надо было что-то делать.
      Наступал Новый год. Уже почти две четверти Чинок ни за что ни про что смотрел на меня злыми глазами и шептал проклятия. Эта энергия требовала лучшего применения: учился он по-прежнему - кое-как перебивался с троек на четвёрки, оставаясь средним учеником. Но сколько ненависти мог вместить в себя этот средний ученик! Я ломал голову, придумывая, как выйти из положения. Порой казалось, что прямое боестолкновение лучше, чем застарелая неприязнь. И в какой-то момент меня прорвало.
      Как-то раз, когда Чинок меня достал своими обвинениями, своим змеиным шипом, я не смог сдержаться - бросился на него, повалил на пол - и, не имея никаких навыков борьбы или бокса, начал так же бездарно мутузить. Зажал захватом голову Чинка одной рукой и в то место, где должно было находиться его лицо, принялся совать свой кулак. Мягко там было и мокро, Чинок орал, орали и девчонки - всё произошло неожиданно, у доски, на виду у всего класса, на большой перемене…
      Не помню, кто тогда больше получил тумаков и синяков, - но с той поры что-то изменилось. Слава Богу, ни я ему ничего толком не повредил, ни он мне. У него из носа пошла кровь - а так как это было делом нередким в классе, то кончилось всё тихо: Чинок полежал на задней парте с задранным кверху носом. К его чести, следует заметить, что папашу своего он в эту историю не посвятил, - по крайней мере, в милицию меня не вызывали.

Со временем острота ситуации ушла. Калаша нашёл какой-то хитрый способ подкинуть Чинку его марки, так и не сознавшись в содеянном. Впрочем, к тому моменту Чинок уже разочаровался в коллекционировании - и набор этот был ему ни к чему, он его променял на какую-то ерунду. А передо мной так и не извинился за дискредитацию и моральный ущерб, и мы в ровно холодных отношениях закончили школу.
      В выпускном классе состоялось родительское собрание, на котором наша классная откровенно сказала, что выделены двое учеников, которых школа будет готовить к медалям. Конечно, готовиться должны были в первую очередь они сами - две отличницы, что учили почти все уроки назубок. Надо сказать, к тому времени я тоже стал получать пятёрки, - хотелось поступить в институт, а тогда к баллам, полученным на экзамене, прибавляли ещё средний балл в аттестате. Однако мне медаль не грозила никаким боком: учительница заявила, будто есть мнение, что мне медали давать не надо. Откуда "пришло" такое мнение, спрашивать было бесполезно: начальство в нашем городке всех видело насквозь и очень следило за нашим поведением. Карьера - дело тонкое…
      Да и за что, собственно, медаль? За то, что, повалившись на пол, мутузили друг друга перед всем классом? За это медаль не дают. Даже напротив - отбирают.
     
     
      Мы встречались классом через десять лет после выпуска. Никто из наших начальником не стал. Разве что Калашников сделал карьеру: играл за сборную города в футбол! Чинков на встречу не пришёл, но кто-то знал о нём: рассказали, что поступил в Питере в Институт картографии, кончил его - и перебивался какое-то время на мелких должностях.
      А потом уехал в Австрию.
      Может быть, те марки оказали такое магическое действие на него? Или были у него там родственники? Но что мы знаем об Австрии, этой чудесной стране, с её столицей - Веной, где течёт прекрасный голубой Дунай? ""Сказки венского леса" я услышал в кино. Это было недавно. Это было давно…"

[в пампасы]