Кто в детстве не мечтал иметь Собаку?
      Я мечтал... Я хотел, жаждал, желал и не раз упрашивал папу, намекал:
      - Па, а почему бы нам не завести Собаку?
      - Соседи будут возражать...
      - Ну и что, отчего это мы должны их слушать, почему надо им подчиняться - я не понимаю - ведь Собака будет наша, мы живём в отдельной квартире, я могу держать её под кроватью...
      Но у папы один ответ - соседи...
      Может, с ними поговорить? Вдруг удастся их уломать, хотя бы некоторых, - а потом поставить вопрос на голосование. Вот, например, мой крёстный, Фёдор Петрович - разве он будет возражать против Собаки? А директор шахты Гордукалов - он же совсем не появляется во дворе, его можно и не спрашивать, и его сын Толя - мой первый друг. Если ещё уломать парочку соседей, то нас будет большинство и мы заведём Собаку...
      Соседи у нас вообще не очень злобные - но соседки противные: торчат всё время во дворе и за мной следят. Чуть что - донесение папе. То им не нравится, что стреляю из воздушной винтовки, то - что жгу костёр, что строим с друзьями халабуду, играем в футбол...
      Словно они - цари, а я - их подданый народ, который можно угнетать. Я обдумывал планы мщения - разбить стёкла, влезть в сарай, что-нибудь стырить, сочинить листовку или ночью нарядиться привидением...
      Я не хотел быть бесправным народом, я хотел устроить революцию и свергнуть этих некоронованных монархов-пенсионеров.
      И вот однажды к нам во двор приблудилась Собака. Пёс был очень почтительным и так тактично поджимал хвост, приближаясь к соседкам, чистящим картошку, варящим борщ, моющим кастрюлю у своих летних кухонек, что даже их, этих заплесневелых деревянных тёток, он очаровал. Может быть, им не хватало чинопочитания - им нужен был такой подданый, который бы ползал на брюхе у их ног, радовался, когда ему бросали кость...
      Со мной у Жулика были совсем другие отношения - мы были связаны взаимопомощью и партнёрством, - он приносил стрелы, которые я пускал из лука, играл в мяч - делал всё без подобострастия, с достоинством.
      - Дворняжка, - сказал папа, когда его увидал.
      Почему дворняжка, дворняга? Так пренебрежительно! Лучше сказать Дворянин - это самый честный и преданный друг дворянского звания. Я - рыцарь, а он - мой паж, оруженосец, верный дворянин - так я объяснял это странное прозвище. Папа же говорил, что дворняга - это собака, в которой намешано много кровей, беспородная.
      Насчет породы - точно никто не знает, у кого какая порода, да и вообще, порода - это хорошо или плохо? Потому что у нас породой называли камни, которые окружали уголь в шахте, и там порода как раз была не нужна - её выбрасывали на свалку. Вблизи шахты возвышался террикон - целая пирамида этой самой породы. А вот уголь - он нужен всем, он нарасхват, - его бросали в печь, он там ярко раскалялся и всех согревал.
      Жулька был чёрный как уголь - и он был мне тоже очень нужен.
      Быстрый вёрткий пес по понятливости и усердию не уступал породистым собакам. С блестящими глазами он принимал и приветствовал все мои начинания.
      - Жулька! Пойдём в лес!
      И вот я уже шагаю в окружении пса - в окружении верной свиты. Он всё время бегает вокруг, не тяряя ни минуты даром, - что-то обнюхивает, узнаёт. Быстро оставляет свои метки: задрал лапу - и пометил мимоходом дерево или столб по дороге.
      Если у вас никогда не было Собаки, то вы не представляете даже, какое это богатство, - потому что на вас смотрят с завистью все мальчишки и спрашивают:
      - Это что, ваша Собака?
      Каждый ваш выход, каждая прогулка превращается в ритуал, становится событием - как путешествие Испанского Короля. Потому что вы уже не просто так - "мальчик шатается без дела" - а с важным видом шествуете как Человек - Рыцарь, Гранд... Это чудесное времяпрепровождение, это куча новых возможностей! Например, крикнешь: Жулька! - и тут как тут появляется из-за угла, дерева, из-под земли Тот, Кто всё время слышит тебя, Кто слушает, Кто любит... Как много всего появляется в жизни с комком чёрной шерсти на быстрых лапах! Собака - это богатство, это ещё одна голова или рука. Это такая удача! Жулька лает и бросается на воробья - я его увещеваю, делаю внушение: воробья не надо трогать, сейчас мы заняты, спешим в лес, не стоит отвлекаться...
      И так продолжалось... Месяц или два, неделю или две - не помню, помню только, что соседям Жулька, несмотря на всю свою уникальную уживчивость и дар почтительности, быстро надоел. Или они начали завидовать мне, что он так любит меня, - сильнее, чем их - и моему счастью пришёл конец. Я и не знаю до сих пор, как они извели его: отравили или сдали, предали, продали моего оруженосца, пажа, друга...
      Была осень, шёл дождь, текли лужи по двору - и мой крёстный, Федор Петрович, назвал пса Кабыздох - я взбесился, наговорил ему массу гадостей - даже рычал на него.
      - Нельзя так обзывать Собаку! Сказать Кабыздох - это значит пожелать смерти, я тоже могу выйти на середину двора и кричать на всех соседей: Кабыздохи!
      Фёдор Петрович принялся успокаивать меня, он говорил, что Кабыздох - это шутливое прозвище, это так у них в детстве всех собак называли. А вообще он ничего не имеет против пса, только тут ему не место, потому что он гадит и гоняет кур.
      - Это всё неправда, враньё, потому что он не гоняет, он воспитанный и ходит аккуратно в общий туалет во дворе, я сам ему показал и приучил...
      В общем, дело - швах. Если даже крёстный ополчился на нас... Проклятое слово "кабыздох" тревожило, свербило в душе.
      В тот день, когда пропал Жулька, у меня вырезали аденоиды - это какие-то мелкие гланды или подгланды... Тогда все были уверены, что их надо обязательно удалять, - будто человек набит ненужными органами и их надо по мере жизни вырывать. Я сопротивлялся, конечно, но был составлен заговор из врачей и папы, - он тоже меня уговаривал, а я ему верил... И меня повели в больницу - чтобы больше горло не болело, как говорил папа, - а Жульку не взяли: будет мешать, в больницу собак нельзя!
      Там какой-то дядька сначала полез ко мне в рот шприцем: делал укол "заморозки", а потом щипцами стал там ковыряться, - всё хотел ухватить поудобней. Вырвал - но не до конца. И опять мне "морозили" горло, и опять принялись рвать...
      Но тут я сам вырвался от них - и больше уже не дался. А папа меня защитил: потому что сколько же можно - так из человека могут всё вырвать. Скажут, что печёнки мешают, в которых кто-то сидит, или язык не такой - шибко острый - и вырвут за милую душу. Дай им только волю - они всё повырывают... Но папа меня пожалел - он переживал за меня и сам мучался.
      А когда мы вернулись назад, во двор, то тут и обнаружилась эта подлость: Жулька куда-то пропал! Я заглянул в будку, потом пытался его позвать, кричать ртом, распухшим от заморозки, но оттуда выходили одни слюни с соплями. Я понимал, что это крах, я прислонился к столбу и заплакал: меня ободрали, обокрали - свели куда-то и убили мою Собаку.
      Лишались ли вы когда-нибудь королевского сана, здоровья и любимого существа в одночасье? Тогда, наверное, вы меня поймёте - и мне не надо будет долго описывать, как я выл, понимая, что весь мир, все вокруг - обманщики, все против меня. Понимаете: всё пропало...
      С тех пор многое изменилось в нашем дворе: крёстный умер от рака, сошли в землю и мои "враги" - соседи и соседки. Многое исчезло из жизни, и никогда больше не чувствовал я себя таким Рыцарем, никогда не был окружён таким вниманием, защитой и любовью со стороны сильного и преданного существа. Ободрали меня тогда, изнутри и снаружи ободрали... И хотя я и сейчас иногда стараюсь вести себя так, будто у меня есть дворец, есть друг и паж - не очень-то и получается. Наверное, потому, что совсем недолго рядом была в детстве моём эта замечательная, умная, великая Собака - которая научила меня чувствовать себя Человеком рядом с ней, обыкновенной дворняжкой.

 

Художник Ольга Чернышова

[в пампасы]