Я и Рубен - мы всё время смеёмся. Нам, когда мы вместе, ужасно хохотать хочется.
      - Вот и дружите всегда, и не ссорьтесь, - сказал нам наш классный руководитель Сергей Анатольевич. - Станете такие два старичка - "ха-ха-ха" да "хи-хи-хи" - надо всем заливаться. А сейчас, - говорит, - у меня к вашему третьему "Г" СЕРЬЁЗНОЕ ДЕЛО. Будем выдвигать кандидатов в пионеры. И не просто выдвигать, а приводить причину почему.
      Рубен выдвинул меня. Если б он меня не выдвинул, то бы и я его не выдвинул. Так что он меня выдвинул.
      - Я выдвигаю Андрюху Антонова, - сказал Рубен, - за то, что он редко дерётся, средне учится и не обижает маленьких детей.
      Я покраснел и стал улыбаться.
      - Кто "за"? - весело спросил Сергей Анатольевич.
      Косолруков говорит:
      - Я против. Я Андрюху давно знаю, мы с ним ходили в один детский сад. У него есть отдельные недостатки.
      - Нет у него недостатков, - угрожающе сказал Рубен.
      - У Андрюхи недостатков хоть пруд пруди, - не дрогнул Косолруков.
      Трудно Косолрукову не вести себя самодовольно. Он везде первый - и в учёбе, и в труде. Он даже вёл записи, кто первый ученик класса, кто второй… И себя везде ставил первым.
      - Объяснись, - попросил Косолрукова Сергей Анатольевич.
      Стояла ранняя весна. Сергей Анатольевич, начиная с апреля, ходил в сандалиях на босу ногу. На выдвижение в пионеры явился он в новых брюках - прямо из ателье. Брюки Сергея Анатольевича оглушительно шуршали, стояли колом, кругом оттопыривались ложные карманы! А на спинке учительского стула висела тряпичная сумка в цветок, откуда выглядывали старые брюки Сергея Анатольевича - голубые, сто раз залатанные и зашитые его мамой.
      - Дело прошлое, - сказал Косолруков. - Когда нас с Антоновым сдали в младшую группу, он сразу оторвался от масс.
      - Как это ему удалось? - удивился Сергей Анатольевич.
      - А он удрал! - говорит Косолруков. - Главное, несётся по улице. За ним нянечки, воспитательница, мама Андрюхина, Андрюхин папа! А он бежит и отстреливается!..
      - Не понял, - сказал Сергей Анатольевич.
      - У него был ИГРУШЕЧНЫЙ пулемёт! - вскричал Рубен, чувствуя, что Сергей Анатольевич подумал, будто я уложил на месте штук десять нянечек, воспитательницу, родную мать с отцом и единственную на три детских сада медсестру.
      - Факт остаётся фактом, - сказал Косолруков. - Антонов всё детство не расставался с пулемётом. И мне записку прислал с ошибками в каждом слове: "Гитлер! Надо нам побольше солдат! Целую, Геринг!"
      - Ну, брат, - сказал Сергей Анатольевич, - за давностью лет это дело Антонову простится.
      Я посмотрел на него, а он на меня. У него было такое настроение хорошее. Жёлтый куртончик - коротенький, как у матадора, заплатка на локте - и очень ровно подстриженная чёлка.
      Помню, я в первом классе залез на гору в овраге, а слезть не мог. Тогда он залез туда тоже и сказал: "Пошли, не бойся! Ведь у нас с тобой ЧЕТЫРЕ НОГИ!"
      - Но это не всё, - говорит Косолруков. - Антонов яйца красит и празднует пасху. А октябрятам нельзя справлять пасху, так как это не ленинский праздник.
      - И правда, - вдруг согласился Сергей Анатольевич. - Пускай Антонов пообещает, что он больше не будет красить яйца.
      Первое, что я хотел, - это пообещать. Что может быть проще пообещать не красить яйца! Но тут я вспомнил, как мы с папой красим их в кастрюльке с кипятком в луковой кожуре. Мы их опускаем туда белыми, похожими на зиму и снег. А вытаскиваем - рыжие. "Рыжие яйца, - говорит папа, - олицетворяют жизнь и весну!"
      - А я видел во сне Бога, - сказал Рубен, пока я раздумывал, обещать бросить красить яйца или нет.
      Тут все к Рубену стали приставать, где он его видел - дома или на улице?
      - На улице, - отвечал Рубен. - Мне все сны снятся на улице.
      - А какой он? - спросил Сергей Анатольевич.
      - Настоящий армянин, - ответил Рубен.
      Вопрос о яйцах оставался открытым.
      - Да ну их, эти яйца! - сказал Сергей Анатольевич. Он понял, КАК я хочу вступить в пионеры. И как не хочу отрекаться от яиц.
      - Тем более, - вскричал Рубен, - что Андрюха, когда помойку выносит, всегда скорлупу складывает в отдельное ведро! Ведь это кальций, полезный свиньям! Видите, он какой - думает и заботится о свиньях, которых даже никогда не видел и, может быть, даже не увидит!
      - Зато он на бабушку с балкона… - крикнул Косолруко, - СБРОСИЛ МЫЛЬНИЦУ С МЫЛОМ!!!
      - Андрюха не нарочно! - вскричал Рубен. - Он пускал мыльные пузыри! Мыльница сама свалилась на бабушку, не причинив ей никакого вреда!..
      - Нет причинив! Мыльная пена, наверное, попала старушке в глаз, и ей его ЗАЩИПАЛО!!! - кричал Косолруков, а из ушей у него вылетали кукушки.
      Гвалт стоял невообразимый. Рубен превозносил меня до небес. Косолруков же изо всех сил напирал на мои недостатки. Он сказал, что я жмот, что я непунктуальный - везде опаздываю и никого не уважаю, а мой папа, оказывается, заявил папе Косолрукова, что я - это надругательство над его мечтой о ребёнке.
      Я хотел ответить, что и у Косолрукова есть один недостаток: он преклоняется перед иностранными ручками. Он мне сам говорил, что у НИХ в шариковых ручках стержни лучше! А я ему дал отпор, что зато у нас лучше, чем у них, чеснок!..
      - Люди! - взмолился Сергей Анатольевич. - Если мы каждого ТАК будем обсуждать, то в какой-нибудь тевтонский орден вступить и то легче, чем в пионеры!
      - Каждого, - сказал серьёзный Косолруков. (А у самого такие малиновые уши!) - Разве из Антонова выйдет пионер, ЕСЛИ ОН БОИТСЯ КРОКОДИЛА?
      - Какого крокодила??? - спрашивает Сергей Анатольевич.
      Тут наступила тишина. И если клоп прошёлся бы по классу, то были б слышны его шаги. Дурак я рассказал Косолрукову. Я ведь не знал, что он растрезвонит. Я сразу так себя почувствовал, как будто наелся до отвала ненавистными пельменями. Да ещё пять сосисок дали на сверхосыточку.
      Тогда я встал и сказал:
      - Боюсь, я не подхожу в пионеры. У меня дома под кроватью лежит крокодил. И я боюсь ночью руку свесить или ногу. Боюсь, он мне что-нибудь отхряпает.
      - Бред какой-то. - Сергей Анатольевич сел на стол. - Ты что, его видел? ВООЧИЮ?
      - Нет, - ответил я. - Но я на него не смотрю.
      - Ясно, - сказал Сергей Анатольевич. - А ты, Косолруков, не боишься крокодила?
      - Нет, - ответил Косолруков безо всякого сомнения.
      - И ты мог бы всю ночь с глазу на глаз просидеть с ним в одном помещении? - спрашивает Сергей Анатольевич, а сам так пронзительно смотрит.
      - Пионеры - смелости примеры! - слегка поёживаясь от этого взгляда, ответил Косолруков.
      - Тогда вперёд! - сказал Сергей Анатольевич и снял со стула сумку. - Мой друг Саша Кац работает в зоопарке заведующим отдела рептилий. Я попрошу, и он оставит Косолрукова наедине с самцом нильского аллигатора.
      - Я не могу сегодня, - сказал Косолруков.
      - А завтра?
      - Завтра не могу!
      - А послезавтра?
      - Послезавтра тоже!..
      - А после послезавтра?..
      Вот так нас всех приняли в пионеры.

[в пампасы]