Жил-был в лесу леший. Странный такой: людей не пугал, в чащу не заводил, не буянил перед зимней спячкой и зверья зря не гонял, как другие. В карты и то не играл! Одним словом, среди прочей нечисти - кругом отрицательный субъект.
      И надумал он как-то к людям податься. Уж и Яга его увещевала, и хор лягушек для заговора пригласили, даже Лихом пригрозить хотели, а он ни в какую! Взял и удрал.
      Добрался затемно до ближайшей деревни. Подходит к крайнему дому, а там на крылечке почтальон сидит, прихлёбывает, стало быть, что-то.
      - Ты, что ль, Петрович? - спрашивает.
      - Да нет, - отвечает леший, - Пахомом меня звать.
      - А… Ну присаживайся, коль не торопишься. Только зря ты по таким сумеркам гулять вздумал. У нас тут теперь всё окопы да рытвины. Упадёшь ещё, покалечишься…
      - А что так? - спрашивает его леший.
      - Да вот… - вздохнул почтальон. - Золотой город у нас на поле построить хотят, а нас, значит, фьюить!
      - Чего? - не понял леший.
      - Фьюить! На Камчатку, видать, жить поедем. Или ещё куда… Тундры не знаешь в каком сейчас состоянии? Целину осваивал, а тундру нет.
      Призадумался леший.
      - А вы что ж, в том городе жить не будете?
      - Куда там! Садов вот жалко. Яблоневый да вишнёвый - ба-а-а-а-а-льшие были. Порубили уж все. А за третьим домом - вон техника стоит. Копать да строить приехали. Недолго нам тут осталось.
      - Ты, дед, не переживай. К утру всё в порядке будет!
      - Хе-хе-хе! Вот дурак! Э-э-э-эй, Пахом, ты где?
      А лешего уже и след простыл.
      Приехали утром рабочие и глазам своим не верят. Стоит деревня, а вокруг неё, сколько хватает глаз, сады раскинулись, - вишнёвые, яблоневые, грушевые. Блестят новенькими крышами дома, а по улочкам жители довольные снуют туда-сюда, туда-сюда. И ни подойти к тем садам, ни подъехать - словно рука невидимая отбрасывает. У входа табличка: "Пахомова деревня. Въезд только с добрыми намерениями".
      Говорят, немногие нынче туда попадают.

Приезда внука Мария Арнольдовна и Алексей Степанович ждали без малого год. Дети жили далеко, и встретиться с родными можно было только во время отпуска. Дети говорили, что неплохо бы помимо встречи ещё в Париж или Турцию слетать, звали старших с собой, но те отнекивались: мол, нам бы так с вами повидаться, но отчего-то на "так" времени всегда было меньше, чем на поездку за границу. Поэтому самой большой радостью для дедушки с бабушкой было общение с внуком, которого неизменно оставляли на них. В этот раз внук должен был остаться на зимние каникулы, и бабушка с дедушкой заранее строили планы.
      - На лыжах сходим, а потом в шахматы… - мечтал дед.
      - Вот уж шахматы - лучше преферанс! Пирогов напеку. С брусникой. Или с черникой лучше, Лёшенька, как думаешь? - Мария Арнольдовна откладывала вязание и задумчиво протирала очки.
      - Вот-вот, - смеялся Алексей Степанович. - Первым делом азартные игры, а пироги, значит, потом? Нет уж! Давай прямо сейчас! Пирогов хочу!
      И Мария Арнольдовна в ожидании внука неустанно пекла пироги, повышая класс кулинарного мастерства.
      Настал долгожданный день.
      - Ба, у вас модем есть? - спросил внук с порога.
      - Моэм? - растерянно переспросила Мария Арнольдовна.
      - Есть пара томов, - радостно подтвердил Алексей Степанович.
      Внук вздохнул и, протопав в гостиную прямо в ботинках, бережно положил на стол чёрный кожаный чемоданчик.
      - С красной кнопкой? - пошутил дед.
      - Это вам подарок, - пояснил внук. - Ему нужно согреться, он не любит резкой смены температур.
      - Боже мой! - воскликнула Мария Арнольдовна. - Там кот?! Бедный, он же задохнётся, выпусти его немедленно!
      - Машенька, ну что за глупости ты говоришь? - сказал Алексей Степанович и кинулся обнимать внука. - Ты разденься сначала, дай хоть посмотреть на тебя!.. Вырос!.. Опять какая-нибудь новомодная штуковина, да? - подмигнул он.
      - Ладно, - притворяясь строгой, сказала Мария Арнольдовна, - раз не кот, тогда сними ботинки, нечего ковёр топтать!
      Гриша (так звали внука) скинул куртку деду на руки и в нетерпении помчался по комнатам. Бабушка с дедушкой только руками развели.
      - А инет у вас есть? - высунулся Гриша из кухни. - Что-то проводов не вижу… Двадцать первый век, а у вас ничего не настроено! Ну да ладно, это дело техники!
      - Ничего не понимаю… - огорчённая Мария Арнольдовна опустилась на табуретку. - Пирогов напекли? Напекли. Что его не устраивает?
      За несколько дней каникул старшее поколение освоило термины "комп", "вай-фай", "инет" и научилось возвращать случайно стёртые данные нужным сочетанием "горячих клавиш". Внук же изучил технику варки кофе по-арабски, подъём на гору "ёлочкой" и пару хитрых приёмов, которые могли помочь начинающему шахматисту и преферансисту выйти с достоинством из затруднительной ситуации.
      - Ну что ж… - вздохнула Мария Арнольдовна, вставая из-за ноутбука. - По крайней мере пасьянс сошёлся, а мне теперь не нужно покупать новые колоды карт… И концерт Венского филармонического оркестра можно послушать на Рождество в прямом эфире.
      - Или найти в записи в любой другой день. На ютубе, - Алексей Степанович вытянул губы трубочкой и засмеялся. - А мне не надо искать партнёра по шахматам. И не ворчит он, как Васильич, когда проигрывает. Но знаешь что… - добавил он, подумав. - Пить кофе в рождественский вечер я буду всё-таки с тобой, а не с ноутбуком.
      И закрыл крышку.

      - Первый!
      - Второй!
      - Третий!
      - Ну а теперь… ты!
      Меня ласково подтолкнули к выходу, и течение воздуха донесло уже едва различимые слова:
      - Лови ветер! Северный! Се-вер-н…!!
      "Ветер! - подумала я. - Увидишь такую красоту и про всё забудешь!"
      Подо мной расстилался город. Чуть сумрачный, декабрьский. Тёмно-синий с жёлтыми отсветами. Уже зажглись вечерние огни: изящные фонари вдоль центральных улиц и те, что попроще, - вдоль трасс. Пешеходы спешили домой. Женщины часто застывали перед нарядными витринами, мужчины не останавливаясь бежали прочь. Самой красивой была витрина игрушечного магазина. Да-да, я видела её издалека! При желании можно было даже разглядеть игрушки: одетых по последней моде кукол с завитыми волосами, заводных медведей и говорящих пиратов из сборного конструктора… Но той девочке, что стояла перед витриной, я знала, был нужен только медведь из светлого плюша с грустными коричневыми глазами. Который говорил мягкое "ррр", словно тигрёнок, когда его обнимаешь.
      Тигрёнок… На самом деле тигров я никогда не видела, а тот, кто кладёт подарки под ёлку и частенько жалуется на то, что трубы с каминами в городе совсем извели, а в форточках он застревает, посмеивался надо мной в свою белую пышную бороду.
      - Ты предвестница зимы, - ласково говорил он. - А до тигрят я, пожалуй, сам доберусь. А то ещё с тобой что случится по дороге, кто тогда будет в ответе?
      И я полетела в город. Вихрь подхватывал и кружил, словно в танце.
      - Ну-ка! - шепнула я и отпустила свой парашют на волю ветра. - Ещё чуть-чуть! Готовлюсь к посадке!
      Девочка обернулась и, как будто услышав меня, вытянула вперёд ладошку.
      - Первый снег! Мама, посмотри, первый снег пошёл! И я загадала желание! - она бросилась навстречу выходящей из магазина женщине. Та обняла её, чуть отводя руку с большим бумажным пакетом.
      - И оно сбудется! - подмигнул мне из пакета медведь с сияющими коричневыми глазами.

Художник Татьяна Седова

[в пампасы]