Всю зиму на подоконнике лежала бабочка. Залетела, наверное, в конце лета, и успокоилась. Рыжеватые крылья с чёрными подпалинами полусложены. Усы с утолщениями на концах, напротив, раскинуты.
      Время от времени сквозняк передвигал бабочку с места на место, как сухой берёзовый лист.
      К весне прошлогодняя бабочка, конечно, запылилась, эдак замухрилась. Однако так уже, с позволения сказать, прижилась, что смахнуть её да выкинуть рука не поднималась.
      Подоконник казался обитаемым. По нему вроде бы проходила некая граница, неизвестно чего разделяя.
      Впрочем, что может быть привлекательней таких необъяснимых пределов, за которыми всё посильно вообразить?
      О, сколько лет прошло с тех пор, как появилась бабочка на подоконнике! Его давно пора покрасить. Так облупился, рыжеватый, с чёрными подпалинами, что и саму бабочку-то не сразу приметишь. Но тем интереснее разглядывать - ещё тут или наконец упорхнула за мнимую границу?
      Хорошо бы упорхнула! Тогда есть надежда очутиться со временем там же, в иных мирах, едва созвучных с нашим.
      Когда-то о них знали куда больше, чем сейчас. Потайные дверцы, ходы, проруби или лазы то и дело, под напевы свирели и арфы, раскрывались, давая возможность заглянуть, наведаться и пожить, где придётся.
      Незнамо где, но по другим законам. Во времени, далёком от наших секунд и суток, медлительном, как мёд из липовой колоды, или сумбурном, будто закипевшая в котелке вода.
      Миры вдруг сближались и легко перетекали - один в другой, наполняясь пророчествами, сказками, легендами и преданиями, которые не рождались на пустом месте. Всегда нужен маломальский повод для самого богатого поэтического воображения. Оно бескрайне, как океан, но и правдиво, как родник, когда разговор идёт об увиденном воочию.
      Уж как изнемогал пророк Иезекииль, стараясь в точности описать явление Славы Господней!
      "И лица у них и крылья у них - у всех четырёх; крылья их соприкасались одно к другому; во время шествия своего они не оборачивались, а шли каждое по направлению лица своего. Подобие лиц их - лицо человека и лицо льва с правой стороны у всех их четырёх; а с левой стороны - лицо тельца у всех четырёх и лицо орла у всех четырёх. И лица их и крылья их сверху были разделены, но у каждого два крыла соприкасались одно к другому, а два покрывали тела их. И шли они, каждое в ту сторону, которая перед лицом его; куда дух хотел идти, туда и шли; во время шествия своего не оборачивались".
      Непросто было пророку подобрать слова, хоть как-то соответствующие созерцаемому. Глаза видели, уши слышали, а язык коснел, пытаясь создавать зримый образ другой реальности.
      Миры соприкасались, как те крылья, что помянул Иезекииль, - одно к другому. Точнее, как множество крыльев, сложенных серафимами и херувимами, прикрывающими лики перед троном Господним, - Свят! Свят! Свят!
      Откуда-то - с каких небес? - являлись ангелы - посредники между людьми и Богом-Творцом. То карающие, то с благими посланиями, утешители.
      Из других, видимо, окошек показывались призрачные волшебницы-феи и светлые воздушные эльфы.
      Берега рек и морей, броды и водопады, круги примятой луговой травы и хороводы светлячков, перекрёстки дорог и простые дверные пороги служили для перехода из их мира в наш.
      Эти существа, судя по всему, никому не подчинялись, кроме своей духовной природы. Вели себя как хотели, без всяких поручений и нагрузок от нашего Творца.
      Можно предположить, что они, как ангелы, нетварны. Или же допустить в качестве ереси, что их мир сотворён кем-то другим, нам доселе неведомым, а может, забытым.
      Есть загадочные слова в псалмах Давида: "Сказал Господь Господу моему". Кто это истолкует?
      Да и не раз в Ветхом завете говорится об истинном Господе, что естественно подразумевает и неких других - неистинных. Вероятно, кто-то из этих "неких" и сотворил слабо материальный мир, откуда приходили к нам самые разные существа. В основном, феи и эльфы.
      Странно, что эти потусторонние духи находили до поры до времени общий язык со здешними простыми смертными. Эльфы женились на приглянувшихся селянках или принцессах. Феи обыкновенно бракосочетались с рыцарями. В большинстве своём эти союзы не приводили к добру. Всё же очень разные миры. Ну, как если бы русская пошла за арабского шейха.
      Но всегда бывают счастливые исключения. Даже вполне здоровое потомство появлялось.
      Что оставляет истинная фея или эльф, покидая здешние края? Разве что запах цветущей яблони да грусть и тоску разлуки в знакомых душах. Многие смертные навсегда прощались с нашим миром, уходя вслед за возлюбленной феей.
      Трудно, впрочем, уяснить, как это чисто духовные персоны, практически бесплотные, ладили с людьми. Возможно, нарочно набирались материи. И чем больше матерели, тем, надо признать, неприятнее делались. То есть менялись на глазах в худшую сторону.
      Частенько феи и эльфы поселялись в лесах, горах или реках. Тогда-то и становились наядами и нимфами, дриадами и русалками, гномами и лешими, в зависимости от места проживания.
      Некоторые, к сожалению, настолько дичали и мельчали в новых условиях, что превращались в каких-нибудь когтистых змееподобных ламий, водяных вайлей и никсов, в пилливигинов, обитавших в полевых цветах, в зловредных коболдов и сальванел, живших в дуплах дубов и воровавших у крестьян молоко. Широко известна, к примеру, лесная нимфа Хулдра. Она была прекрасна, но, увы, с коровьим хвостом.
      Те эльфы и феи, что селились поблизости от людей, тоже нередко приобретали дурной нрав и привычки.
      Знаменитый в Ирландии эльф по кличке Любовный болтун соблазнял без разбору всех женщин. А фея Волшебная девка, бродя по рынкам, заманивала в объятия молодых парней и тискала до смерти. Сама же час от часу расцветала, пока один добропорядочный садовник не отчекрыжил её ножницами, поставив в кувшин, как букет хризантем.
      К тому же феи, будто обыкновенные таборные цыгане, воровали детей, утаскивая в свой мир, на загадочный остров Авалон. Редко кому удавалось вернуть оттуда ребёнка.
      Особый подвид эльфов представляли домовые, или гномы. Эти были, как правило, хозяйственны, заботились о добре и благосостоянии дома, предупреждали о ворах и пожарах. Хотя подчас тоже чудили, подражая жильцам. Устраивали кавардак в доме, прятали вещи, били посуду, таскали кошку за хвост.
      Очень редко, но случались среди домовых беспробудные пьяницы. Например, гном Кларикон поселялся исключительно в винных погребах, выпивая изо дня в день в полном одиночестве. Никого не подпускал, покуда не опустошал все запасы.
      На Руси Кощей Бессмертный, из рода эльфов-выродков, много столетий, как маньяк, безответно домогался девичьей привязанности. В конце концов что-то в нём сломалось и он покинул наш мир нецелованным.
      Опустившаяся фея Баба-Яга любила поджарить на обед приглянувшегося юношу.
      Русалки, или берегини, относящиеся к водяным нимфам, успешно дурили головы безалаберным парубкам, утягивая в хороводы, а затем и в омуты. В общем, чем суровей природа, тем всё очевидней.
      Да что это, право - куда ни ткни, всюду подобие нечистой силы! Хотя мир-то наш, как говорится, Божий.
      Иные просто уверены, что эльфы и феи - бесовское отродье, а изначальная красота их - всего лишь наведённый морок.
      Горько признавать, но всякая нечисть именно людское порождение. Мы её творцы. Творим делами и помыслами, превращая свет во мрак.
      Вполне вероятно, это одна из причин, по которой наши миры разошлись, как два крыла, на время взмаха. Непроглядным белым льдом затянулись проруби, и птицы потянулись куда-то к югу - перезимовывать.
      Так, бывает, разводят по сторонам песочницы детей, плохо влияющих друг на друга.
      Всему приходит конец, за которым, впрочем, уже начало. Наши отношения никогда не омрачались взаимовыгодой и вульгарной торговлей. Лишь чувства связывают наши миры! Да и есть ли, по правде говоря, какая-то граница между ними? Разве что в душе - от беспамятства и недостатка веры.
      Известно, каждому воздаётся по вере его. Хотите видеть жабу вместо принцессы - пожалуйста. Но не думайте, что именно такой взгляд истинен. Крепкая вера и обычную жабу превратит в писаную красавицу.
      Где, хочется спросить кого-то, где - майские жуки и стрекозы, на которых так любили кататься крошки эльфы, где ручейники и водомерки, кузнечики и милые пиявки? О них забыли. И они пропали. Остались в прежних временах. Всё равно что в другом мире.
      О светлое прекрасное семейство эльфов и фей!
      Для вас наш мир так же волшебен, и вам так же одиноко без нас. Сколько, должно быть, у вас сказок и легенд - о рыцарях и забулдыгах, о монахах и бродячих музыкантах, о стрекозах и пиявках, о дуплистых дубах и бузине с рябиной, о ручьях и танцах на листьях сирени под пение сверчков и гомон лягушек.
      И по сию пору, несмотря на бесконечную зиму, особенно на Иванов день или в канун Дня Всех Святых, ожидаешь соприкосновения с другим миром, - не сошлись ли наконец крылья?
      Переступаешь через порог, чтобы просто выбросить мусор, - да явно не туда шагнул! Повсюду чуждые удушливые духи - лепрехуны жестяных гаражей, питикусы облупленных подъездов, массариоли пыльной нищеты и вихтенлейны надземной канализации. Сплошные гномы-карлы с мордами навыворот-нашиворот. И время, разваливаясь на куски, куда попало падает с карнизов. С каким мы миром столкнулись на этот раз? Хотелось бы верить - кратко.
      И вот из-за угла уже цветущей веет яблоней, и вроде бы слышна свирель. Воздушные, небесные, эфирные звуки - эль-эль-фы-фе-фе-и! Или это сирена скорой помощи?
      А бабочка на подоконнике повела усами, очухавшись, затрепетала и вспорхнула. Взмахнув, смежила плотно крылья и - сквозь закрытое окно…
      Да так и мы за ней со временем - куда захочет дух наш, туда и пойдём, взирая лицом на все четыре стороны, где никаких границ и только лишь миры, переходящие из одного в другой, бесконечные, как раз на взмах Господнего крыла.

В публикации использована картина Александра Дорофеева
"Содом и Гоморра уже в огне".

[в пампасы]