Шёл, было дело, старый солдат на побывку домой, ногами вёрсты мерил. Дождём его поливало, ветром его обдувало, солнцем тоже припекало. Иззяб, оголодал. Притомился в дороге, есть хочется. А тут как раз малое сельцо на пути.
      Как говорится, идёт солдат селом, да глядит кругом. Постучал в избу справную.
      Вышла к нему хозяйка.
      - Здравия желаю, красавица! - говорит солдат. - Пустите отдохнуть дорожного человека, кости погреть.
      А хозяйка в ответ:
      - Как же, как же, есть у меня клеть.
      Скупая да хитрая хозяйка-то была. Всего у неё вдоволь, а солдата жалко накормить. Прикинулась глуховатой сиротой. Одно на уме - как бы незваного гостя спровадить…
      - Какая такая клеть?! - говорит солдат. - Обогреться бы мне да чего-нибудь поесть.
      - Вот на гвоздике и повесь!
      - Да никак ты совсем глуха? - спрашивает солдат.
      А хозяйка всплеснула руками:
      - Я про то и говорю, что нет петуха.
      Только служивого человека просто так не сплавишь, не проведёшь. Как гаркнул солдат:
      - Шагом марш! Левой! Левой! - и прямым ходом в избу ввалился.
      "Погоди, - думает, - сейчас тебе глухоту вылечу!"
      - Значит, ничем меня не попотчуешь? - усмехнулся солдат.
      - Ну, где хочешь, там и заночуешь, - гнёт своё хозяйка.
      Лёг солдат отдыхать на лавку, ранец под голову. А голодное брюхо покою не даёт. Да тут приметил он в углу у печки топор без топорища.
      - Дозволь, хозяюшка, кашу из топора сварить.
      Хозяйка руками всплеснула:
      - Как так? Впервые слышу - из топора каша?
      - А вот дай-ка, красавица, чугунок побольше да разведи в печи огонь.
      "Ну, экие чудеса! - думает хозяйка. - В кои-то веки погляжу, как из топора кашу варят". Принесла здоровенный чугунок. Солдат налил воды, поставил на огонь, топор вымыл и положил кипятиться.
      Хозяйка глядит, глаз не отводит.
      Солдат достал из-за голенища ложку, помешивает варево, пробует.
      - Ну как? - спрашивает хозяйка. - Уварился? Вкусно?
      - Скоро каша будет готова, - отвечает солдат. - Жалко, соли нет!
      - Да посоли, служивый! Соль-то у меня найдётся.
      Солдат посолил. Снова попробовал:
      - Эх, всем хороша! Да вот бы горсточку крупы…
      Принесла хозяйка из чулана мешочек с крупой:
      - Заправь уж как надо.
      Варит солдат, помешивает, пробует да хвалит:
      - Ну, генеральская каша - одно слово! А кабы чуточку масла, была бы царской!
      Сроду хозяйка не пробовала царской-то каши. Любопытно ей! Принесла из погреба масло.
      Солдат сдобрил кашу и говорит:
      - Вот теперь - дело! Подавай хлеб, красавица, да бери ложку.
      Едят они кашу да похваливают.
      - Не думала, не гадала, что из топора этакую царскую кашу можно сварить, - дивится хозяйка.
      Солдат ест за обе щеки, посмеивается.
      - Ну, спасибо, хозяйка, - встал из-за стола. - Солдаты, что малые ребяты, - и много поедят, и малым сыты.
      Потыкал топор ложкой, из чугунка вынул - и в ранец. За солдатом, известно - пиши пропало.
      - Тебе-то он, красавица, ни к чему - весь выварился. А я, глядишь, поглодаю - в дороге-то и топор словно сахарная косточка.
      Подкрепился солдат, обогрелся, распростился с хозяйкой и снова пошёл вёрсты мерить - на побывку, до дому.
      А хозяйка с той поры только так кашу и варила. И до того наловчилась - уже щи из топора, компоты и, правду сказать, водку тоже из топора гонит. Накупила впрок топоров на ярмарке, завела трактир "Каша из топора".
      Гостей к ней много захаживает. Особенно на Великий пост.
      Ну а сельцо то малое превратилось в уездный город по имени Топорики.
      Да всё благодаря безымянному солдату, который когда-то на побывку спешил, ногами вёрсты мерил.

Повстречался в трактире барин с солдатом. Стал солдат хвалить-нахваливать свою шинель:
      - Как дело ко сну - постелю шинель, укроюсь шинелью и под голову шинель! Такая вещь незаменимая!
      Ну, у барина глаза разгорелись. Просит барин продать шинель. Прилип, как банный лист, к солдату. Кое-как за двадцать пять рублей сторговались.
      Пришёл барин домой и говорит жене:
      - Выкидывай, матушка, перину, подушки да одеялы! Только погляди, чего укупил! И постелю, и укроюсь, и в головах положу!
      Жене-матушке с первого погляда не полюбилась шинелка, не пришлась по сердцу:
      - Олух ты! - говорит. - Дубина ты стоеросовая! Спи теперь, как пёс, у дверей, а на кровать и не суйся!
      Ну, постелил барин шинель на лавку. И так и эдак пристраивается, извертелся. Костям жёстко, с боков дует и под головой, как ни крути, - шиш.
      Промучился барин ночь, а наутро пошёл с жалобой к полковому командиру.
      Позвали солдата.
      - Что ж ты, брат, - говорит командир, - обманул барина?
      - Никак нет, ваше благородие, - отвечает солдат.
      Взял шинель, расстелил шинель, голову положил на рукав, накрылся полою.
      - Куда как хорошо, - говорит, - на шинели спится! - и уже, слыхать, похрапывает.
      Ну, полковой командир похвалил солдата, подарил пятак на чарочку.
      А барину такое обозрение дал:
      - Служивому да работящему, тому и камень - перина. А коли баклуши бить, не про вас будет сказано, так и в гробу - бессонница.
      Ушёл барин ни с чем - без шинелки, без денег.
      А полковой командир склонил, куда пришлось, голову да тут же и захрапел благородно - так, словно труба в поход призывает.

Служил солдат на царской службе. Год служил, два служил, пять лет служил и десять, а всё не выходит ему срок. Царская служба - она долгая.
      Солдат домой пишет - поминать велит.
      Стоит на часах да так тоскует, так охота на родине побывать - ну никакого терпежу!
      - Хоть бы, - говорит, - какой чёрт меня туды снёс!
      А чёрт, конечно, тут как тут. Только помяни!
      - Это ты, - говорит, - звал меня? Чего надо?
      - Да вот домой на побывку охота.
      - Что ж, - говорит чёрт, - устроить можно. Это для меня пустячное дело. А чем платить будешь?
      - Бери последний пятак! У солдата, прости, за душой больше пятака не бывает…
      - На кой мне твой пятак?! - плюнул чёрт. - А коли душу отдашь, возьму!
      - Если сгодится, так забирай, - говорит солдат. - Тут другая загвоздка! С поста уходить заказано - присягу давал…
      - Ну, постою вместо тебя, - говорит чёрт. - Авось не тресну!
      И порешили они так: солдат в своей деревне год поживёт, а чёрт за него отслужит.
      - Скидывай амуницию! - торопит чёрт. - А вместе с ней и душеньку выкладывай.
      А солдат не согласен.
      - Э, так дело не пойдёт, - говорит, - вперёд платить не буду. Солдатская душа не балалайка. Как же я без души домой приду? Да и кто тебя знает, чёрта, - может, обманешь.
      - Несговорчивый вы народ, солдаты, - поморщился чёрт. - Ну да ладно, вернёшься - рассчитаемся.
      На том и сошлись.
      Солдат казённое обмундирование с себя скинул и, моргнуть не успел, - дома очутился.
      А чёрт вместо него на часах стоит.
      Подходит к нему генерал. Видит, выправка у часового что надо. Глазами, как полагается, начальство ест. А вот с ремнями беда. Им бы крест-накрест через грудь, а они через плечо болтаются.
      - Эт-то что такое? Почему кавардак? - хмурится генерал. - Надеть по уставу!
      Чёрт и так и сяк - и мнётся, и ёжится, да никак не приладит ремни…
      Но генерал долго не ждёт.
      - Болван! - кричит. - Раззява! Проучить его хорошенько!
      Генеральский приказ, что отцовский наказ. Стали чёрта учить. Каждый день учат - порют розгами.
      И вроде бы всем хорош солдат! Службу несёт справно. Ну не к чему придраться, кабы не эти ремни. Учи ты его, не учи, а болтаются, хоть плачь, через плечо. Конечно, мудрено смекнуть, откуда у солдата такое упрямство.
      - Ну, дурья башка! - просит ротный. - Чего тебе стоит, братец? Присобачь ты их по форме - крест-накрест!
      Да где ж это видано, чтоб у чёрта крест на груди?!
      Долго учили его - то розгами учили, то плетью, а то и шомполом.
      Вот уже условленный год подходит к концу. Ждёт чёрт не дождётся, когда солдат вернётся. Стоит на посту, зорко по сторонам глядит - не прозевать бы солдата.
      И видит - ползёт-пробирается кто-то к оружейному складу. Ночь такая тёмная, что другой бы и не заметил. А чёрт мигом подскочил, как из-под земли вырос. Хвать лазутчика за шиворот и в тюрьму сдал.
      "Совсем я осолдател! - размышляет чёрт. - Не хватало ещё мне, чёрту, злодеев ловить!"
      Так-то, может, и мыслит, но маленько даже гордится.
      На другой день зовут его к генералу. Награда ждёт, Георгиевский крест за поимку злоумышленника. И хочет генерал самолично на грудь его приколоть.Уж коли такое геройство, то ремни не в счёт, о ремнях можно и забыть на день.
      А чёрт думает: "Всё, крышка! Влип! Сгорю под крестом, словно лучинка! Как бы убраться втихомолку, подобру-поздорову?"
      - Дозвольте, - говорит, - ваше высокоблагородие, отлучиться, портянки сменить. Хочется в свежих принять награду!
      Генерал поморщился, но делать нечего, отпустил.
      Завернул чёрт за угол да нос к носу с солдатом столкнулся.
      - Ах, братец! - возликовал чёрт. - Вот спасибо, не подвёл - минута в минуту! Сейчас тебя крестом угостят!
      Скинул амуницию и бежать со всех ног без оглядки. Про душу солдатскую и не вспомнил.
      А солдат получил от генерала награду и как ни в чём ни бывало службу несёт.
      И ремни на нём по форме - крест-накрест. И Георгий на груди. А главное - душа на месте.

[в пампасы]