Летом Соня и Егор любили проводить время на зелёных волжских островах. А где же ещё? Песка, воды - строй замки сколько хочешь. Ночью костёр можно разводить, а не просто лампочки включать. Картошку печь можно. На лодке протоки исследовать. Это же совершенно дикая жизнь! Из взрослых - только всепонимающий папа. Не хочешь обуваться? Не надо. Купаться? Сколько влезет! Рыбу ловить? Пожалуйста! На ящериц охотиться? Да ради бога! И самое главное: вечером, когда по заводи перестают гоняться суетливые лысухи, можно выйти на старый дощатый причал, сесть на самый его краешек, свесив ноги в прохладную воду, и долго-долго смотреть, как садится за горизонт солнце и всё меньше становится леденцовый краешек неба... В общем, на островах жить замечательно.
      Однажды Соня и Егор решили пойти на рыбалку.
      - Вперёд! - сказал всепонимающий папа, и дети тут же отправились копать червей.
      Копали они на совесть, и вскоре набралась целая банка. Папа похвалил и рассказал, что делать дальше. Соня страшно расстроилась.
      - Червяка? На крючок? Этого делать нельзя! Червяка жалко!
      - Рыб тоже жалко, но ты ведь их лопаешь! - напомнил Егор. - И икру лопаешь. И даже с маслом!
      Этот довод подействовал на Соню странным образом: она замерла, захлопала глазами и вдруг как заревёт!
      - …Что плохого, если вкусно? - пытался успокоить её Егор. - Вот сосиски, например, ты думаешь, как делаются?
      Всепонимающий папа сделал останавливающий жест рукой, но было уже поздно: Соня заподозрила подвох. С минуту она обдумывала сказанное братом, потом схватила банку с червяками, вытряхнула их на землю и, демонстративно хмыкнув напоследок, скрылась в дачке.
      - Ну и что делать будем? - развёл руками папа.
      Червяки радостно расползались.
      - Может, попробуем ловить рыбу на что-нибудь другое? - предложил Егор.
      - Можно ещё на хлеб, - вспомнил папа.
      Исследования дачки и окрестностей показали, что хлеб, как обычно, неожиданно закончился и кому-то нужно срочно отправляться на переправу - добывать хлеб в городе, притаившемся на другом берегу реки. Эту задачу взял на себя папа. Натянув последнюю "почти чистую" майку и "почти не мятые" шорты, он отправился в город.
      Ребята остались на острове одни. По расчётам папы, куска колбасы и бутылки молока им должно было хватить до его возвращения.
      …Егор заглянул в дачку. На кровати, положив ногу на ногу, лежала Соня и читала "Двадцать тысяч лье под водой". На мгновение она оторвала взгляд от книги. Соломенные хвостики надменно дрогнули. Дуется, понял Егор.
      - Послушай, - сказал он примирительно, - давай всё-таки попробуем наловить рыбы. Вот папа обрадуется: приедет, а у нас тут рыба жареная! - И Егор живо представил себе, как пахнет эта жареная рыба и как здорово откусывать от неё кусочки одними зубами - только бы губы не обжечь…
      - Перестань! - прервала его Соня. - Мне всех жалко: и червяков, и рыб. Потому что я жалеть умею. А ты не умеешь! Нет у тебя ни капли жалости!
      Егор обиделся. Очень даже умеет он жалеть. Только сейчас он есть хочет.
      Последний раз оглянувшись на сестру, Егор взял удочку, прихватил со стола кусок колбасы и отправился на причал.
      А наживка? Егор решил рассуждать логически: вот он, например, любит колбасу, и очень может быть, что рыба тоже от неё без ума, просто никто ей колбасы не предлагал... Так кто же мешает ему проверить эту колбасно-рыбную гипотезу? Никто!
      Егор протёр ладошкой тёплую от солнца доску причала. Подаренным папой маленьким ножичком аккуратно нарезал колбасу и насадил один кусочек на крючок. Закинул удочку и принялся ждать.
      - Как ты можешь?! - всплеснула руками неожиданно возникшая за его спиной худенькая тень.
      - Могу что? - не оборачиваясь, переспросил Егор.
      Тень шагнула в сторону и превратилась в Соню.
      - Как ты можешь ловить рыб? Это жестоко!
      - Просто ты ещё не голодная. - Егор не отрывал взгляда от поплавка. - А я есть хочу. Так что лучше не мешай.
      - Всё равно у тебя ничего не получится! - бросила Соня и убежала, сверкая песочными пятками.
      - Опять, небось, к своему капитану Немо… - сощурил глаза Егор, провожая взглядом удаляющийся силуэт.
      Тихо. Солнце греет спину. Огромная изумрудная стрекоза села Егору на плечо. Где-то далеко прожужжала моторка, вскрикнула потревоженная лысуха. Егор начинал клевать носом…
      И тут поплавок задёргался! Егор сразу очнулся. Поплавок задёргался сильнее. Пора, решил Егор и рванул удочку.
      Это оказался сом.
      Взвалив рыбину на спину, Егор отправился за густые заросли ивняка, к старому кострищу. Там он и развёл костёр.
      …Запах шёл необыкновенный! Егор осторожно поворачивал вертел и ждал. Гордость и голод переполняли его.
      "Соньку жалко… - подумал он, когда во рту растаял первый ароматный кусок. - Сидит, небось, в дачке одна со своим капитаном. Голодная…"
      - А что это ты ешь? - послышался из-за кустов знакомый голос. - Так вкусно пахнет...
      …Небо над рекой заалело. Облака собрались у горизонта. Соня и Егор лежали на всё ещё тёплом песке, и ступни их нежно щекотала прохладная река.
      - Эй, островитяне! Папа еду привёз!
      Соня с Егором нехотя оглянулись.
      - Вы что, слопали соседей из синей дачки? - Папа присел рядом.
      - Мы пообедали уже, не волнуйся, - сказала Соня, поглядывая на брата.
      - Молодцы! - похвалил папа.
      - Рыбу поймали и изжарили, - не поднимая головы, пояснил Егор.
      Папа вопросительно посмотрел на Соню. Та в ответ лишь улыбнулась и пожала плечами. Дети переглянулись и, не дожидаясь, пока папа опомнится и начнёт мучить их расспросами, принялись делать из него песчаный бархан.

      В соседней синей дачке тоже жили дети, и тоже брат с сестрой. Звали их Платон и Машенька. Платон очень гордился тем, что он старший. А Машенька не очень гордилась, особенно когда ей было велено во всём слушаться брата только потому, что ему повезло родиться на три года раньше.
      Соня и Егор подружились с Машенькой и Платоном. Соня научила Машеньку делать куколок из всего, что попадётся под руку: листочков, травинок, камушков, песка, веточек, верёвочек, ракушек... А уж если попадались лоскутки... В общем, Маша узнала много полезного и в скором времени заполонила самодельными куколками свою дачку и близлежащие окрестности.
      Егор и Платон тоже много времени проводили вместе.
      - А у меня дома есть танк. - Егор сидел на краю дощатого причала и сбивал ногой набегавшую рябь.
      - Подумаешь. - Платон сидел по-турецки, скрестив руки на груди и выпрямив спину. - У меня тоже танк есть... У тебя какой: наш или немецкий?
      - Наш, - неуверенно ответил Егор: он не очень разбирался в танках.
      Платону льстило, что он знает и умеет гораздо больше Егора. Кроме того, Платон был немного старше, а потому шире Егора в плечах и сильнее. Егор это знал и гордился тем, что у него такой друг. Он даже и не спорил с Платоном, если тот начинал хвалиться, что сильнее Егора.
      И вот однажды прямо из города, жаркого и душного, приехал дедушка. Он очень соскучился по внукам и, желая их порадовать, привёз подарки: для Сони - новую книгу о приключениях, а для Егора - конструктор "Пиратский корабль".
      - Держите, - сказал дедушка, вручая внукам подарки, - это вам для ума и для души.
      На пару дней Егор выпал из мальчишеской жизни. Закончив сборку корабля, сияющий и гордый, он появился на берегу с великолепным парусником в руках. Все ахнули.
      - Вот это да…
      - Ого! Какой крутой! У него и руль есть!
      - А тебе не жалко будет его на воду спускать?
      Со всех сторон к кораблю тянулись руки, поглаживали, крутили штурвал, поправляли паруса. Только Платон стоял в стороне и исподлобья смотрел на пиратский корабль и на Егора.
      Однажды, когда Егор играл на берегу в нападение на мирные торговые суда, на песок рядом с ним опустился Платон.
      - Послушай, - сказал он, - ты мне друг?
      - Конечно друг.
      - Докажи. - Платон пристально посмотрел на Егора.
      - Хорошо. - Егор встал. - А как это доказывают?
      - Очень просто. - Платон тоже встал. Он был на голову выше Егора. - Если ты мне друг, то не задумываясь подаришь мне свой пиратский корабль.
      Егор опешил.
      - Но ведь мне его дедушка подарил! Как же я могу передаривать? Дедушка обидится…
      - Значит, ты мне не друг.
      - Нет, друг!
      - Значит, не настоящий друг!
      - Нет, настоящий! - На глазах у Егора начинали закипать слёзы.
      - Тогда отдавай корабль!
      - Не могу!
      - Отдавай корабль, и точка. А не отдашь, - зловещим шёпотом добавил Платон, - я тебя убью! - И ушёл.
      За ужином Егор плохо ел. И наутро почти не притронулся к еде. А после завтрака отказался идти купаться.
      Папа всерьёз забеспокоился.
      - Как ты себя чувствуешь, сын?
      - Хорошо, - ответил Егор и отвернулся к стене. Он сидел на веранде и вертел в руках маленький пиратский флаг, снятый с подаренного дедушкой корабля.
      - Я же вижу, что-то случилось… - Папа положил руку ему на плечо. - Не хочешь рассказать?
      Егор не хотел.
      - Ну, я пойду искупаюсь... А то потом ещё обед готовить... Ты точно ко мне не присоединишься?
      Егор обернулся и увидел, как мимо их дачки проходит Платон с родителями и Машенькой. Глаза их встретились. Платон ухмыльнулся.
      - Нет, пап, иди один…
      - Ну как знаешь.
      Следующие несколько дней Егор старался не встречаться с Платоном - не ходил на берег, когда там собирались все островные ребята, пробирался к дачке окольными путями. Жизнь на острове нравилась ему всё меньше. Егор боялся Платона - он ведь и в самом деле считал его сильнее себя. Но жаловаться папе не хотелось: не по-мужски это как-то - на друга жаловаться...
      В один прекрасный день он сказал папе, что ему срочно нужно вернуться в город.
      - Да что с тобой, брат? В город? А как же вольная жизнь?
      - Не вольная, пап... Давно уже моя жизнь здесь не вольная… - Егор понурил голову.
      - Так. - Папа взял за руки Соню и Егора. - Похоже, разговор откладывать больше нельзя. Выкладывайте, братцы-кролики.
      Немного помявшись, Соня призналась:
      - Машенька мне сказала: Платон хвастался - мол, скоро пиратский корабль достанется ему…
      Егор бросил на сестру хмурый взгляд.
      - Так… - протянул папа, - кажется, дело проясняется... А ты, брат, стало быть, отдавать корабль не хочешь, так?
      Егор кивнул.
      - Небось, пригрозил тебе?
      Егор молчал.
      - Хорошенькие дела… - Папа почесал в затылке.
      Некоторое время они сидели молча.
      - Послушай, Софья, - сказал вдруг папа, - ты ведь сейчас Жюля Верна читаешь?
      - Угу, - кивнула Соня, - "Двадцать тысяч лье под водой", про приключения Пьера Аронакса на подводной лодке капитана Немо…
      - Чудесно! - обрадовался папа. - Тащи сюда книгу!
      - Зачем? - удивилась Соня.
      - Тащи, кому говорят.
      Соня взяла с подоконника толстую книгу в коричневом переплёте с золотыми буквами на корешке и подала её папе.
      - Так, отлично. - Папа раскрыл книгу и принялся перелистывать страницы. - В хорошей книге всегда можно найти ключ к решению сложных жизненных задач… Вот! Давай-ка, Егорка, читай. - Ткнув пальцем в нужное место, папа передал Егору книгу. Егор прочёл.
      - Они гонятся за каким-то чудовищем нарвалом...
      - А на самом деле это вовсе не чудовище, а подводная лодка капитана Немо! - перебила Соня.
      - Так, - кивнул папа. - А как ты думаешь, им страшно?
      - Думаю, страшно... - Егор ещё раз пробежал глазами по строчкам.
      - Вот! - воскликнул папа. - Вот именно: им страшно - они не знают, что их ждёт впереди!
      - А это окажется лодка капитана Немо! - снова вмешалась в разговор Соня.
      - А это лодка капитана Немо! - подхватил папа. - Но они этого ещё не знают. Они плывут в неизвестность, преследуя таинственное чудовище, которое уже погубило несколько судов. Они знают только, что "по морям стало опасно плавать", но их это не останавливает. Боятся ли они? Да! Останавливает ли их это? Нет! - Папа ликовал. - Понимаешь, к чему я всё это?
      Егор внимательно посмотрел на папу.
      - Я хочу прочесть эту книгу.
      - Но я сама ещё не дочитала! - Соня протянула руки к своему сокровищу. - Там сейчас как раз развернулся гигантский айсберг и "Наутилус" оказался в ледяной ловушке, и все: капитан Немо, Аронакс, Консель и даже Нед Ленд, который только и думает о побеге, - все они работают вместе, чтобы спасти корабль и себя!..
      - Да-да. - Папа поднял палец. - Кстати, тоже отличное место. Ведь героям угрожает смерть. Они не знают, кто из них останется в живых, а кто погибнет, но продолжают сражаться со льдами!
      И они с Соней принялись пересказывать отдельные места из книги, то и дело перебивая друг друга криками "А помнишь...", "А вот ещё…". Стараясь им не мешать, Егор незаметно взял книгу и вышел под жаркое полуденное солнце.
      На берегу было пустынно. Устроившись под большой ивой на песчаном пригорке, Егор принялся читать. Не успел капитан Немо показать Аронаксу все чудеса "Наутилуса", как жара спала и на берегу появились первые вечерние купальщики.
      - Выполз из своего укрытия?
      Егор оторвал глаза от книги. Прямо перед ним, засунув руки в карманы клетчатых шорт, стоял Платон.
      - Корабль отдашь? - спросил он, небрежно отставив ногу в сторону. - Или тебя побить?
      Егор поднялся, молча мотнул головой.
      - Не понял, - протянул Платон. - Ты что, на драку нарываешься?
      Егор принял боксёрскую стойку.
      - Я чего-то не пойму, - удивился Платон. - Малявка! Я ж тебя одной левой!
      Егор зажмурился.
      - Да ты совсем дурак, что ли?
      - Может, и дурак, - сквозь зубы процедил Егор, - только дедушкин корабль я тебе не отдам! Ясно, Платонище? - и бросился на врага.
      После ужина, разглядывая Егоркины синяки в свете тусклой, облепленной мотыльками и мошками лампы, папа заметил:
      - Ну вот, теперь ты похож на очкового медведя... Извини, брат, признаться, не думал, что книга так на тебя подействует...
      - Ну что ты, пап. - Егор не оставлял попыток пристроить на носу сломанные очки. - Синяки заживут…
      - Да, сынок, - папа погладил Егорку по макушке, - непременно заживут - как же иначе.
      …Через пару дней после случившегося Егора разбудил тихий стук. Взяв с тумбочки очки, он подошёл к окну.
      Под окном в высокой траве стоял Платон. В свете фонаря был виден отливающий зеленью синяк.
      - Чего тебе, Платонище дурацкий?
      - Я это… - помялся Платон. - Спасибо, что не нажаловался моим родителям про корабль… Я им сам рассказал… Мы с отцом вчера целый день вот этот корабль делали. - Он держал в руке самодельный деревянный трёхмачтовик, на котором вместо главного паруса красовался мужской носовой платок с синей полоской. - И за второй синяк извини…
      - Эй, а за первый?
      - Не, за первый не извини. Каждому по синяку - это справедливо, ты же первый начал! - Платон переступил с ноги на ногу. - Поиграем завтра в пиратов, а? Мир?
      Егор помедлил с ответом. С Волги подул тёплый ветер. Занавеска на окне выгнулась словно парус. Из-под паруса протянулась худенькая мальчишеская рука.
      - Мир, Платонище.

      - Видишь эту толстую с длинным хвостом? - сказала рыжая кепка.
      - Ты про тётю в белом купальнике? - переспросила розовая панама с цветочками.
      - Да нет же, я про ящерицу! - возмутилась рыжая кепка.
      Розовая панама и рыжая кепка медленно ползли по песку ближе к камышам - там на камушке грелась красивая изумрудная ящерица. Заметив две приближающиеся тени, ящерица не стала долго раздумывать и юркнула в камыши.
      - Ну вот… опять убежала, - расстроилась розовая панама в цветочек.
      - Они всегда убегают в эти камыши… - заметила рыжая кепка. - Вероятно, мы близки к цели.
      Соня (розовая панама в цветочек) и Егор (рыжая кепка) вынуждены были отпустить папу на работу - кончилась их совершенно дикая жизнь на острове. Их отправили на целый месяц к бабушке с дедушкой на дачу. Велено было взрослых слушаться и "вообще вести себя прилично".
      Разумеется, дети вели себя очень даже прилично: висели на заборе, лазали по крыше беседки, раскрашивали стены бани в разные красивые цвета. От такой приличной деятельности дедушка с бабушкой просто не знали куда деваться и поэтому очень обрадовались, когда увидели, что внуки взялись изучать ящериц. Занятие тихое, требующее терпения и выдержки. Вот радость-то: внуки, в буквальном смысле, тише воды - ниже травы.
      Соня числилась старшим научным сотрудником. Она отвечала за ведение дневника наблюдений "Тайная жизнь и повадки ящериц", потому что умела уже более-менее аккуратно писать. Егор, поскольку был младшим братом и писать ещё не умел, числился в младших научных сотрудниках. На его плечи легла непростая задача отлова ящериц. Ему удалось выпросить у дедушки старое пластиковое ведро, необходимое для практической научной работы. Вырыв яму на "тропе жизни", он поставил туда ведро и присыпал его сухой травой. Позже дедушке пришлось выделить второе ведро, потом третье... И вскоре радости, доставляемой поначалу деятельностью внуков, заметно поубавилось.
      К большому удивлению детей, в ведро частенько попадались не только ящерицы, но и соседи. Тётя Люба, например, попадалась чаще всех.
      - И что ей надо в моём ведре! - возмущался Егор. - Вот прям как тянет её туда. Тоже мне, ящерица нашлась - через день в мои вёдра норовит забраться! Хорошо ещё, что наживку не съедает.
      Попав в ведро, тётя Люба взвизгивала, с каким-то странным бурчанием вытаскивала ногу и убегала, грозя кулаком в сторону дачи научных сотрудников. Хотя сверчков, оставленных в ведре в качестве наживки, действительно не ела, - что правда, то правда.
      Изредка ловился смотритель водокачки и пару раз даже сам председатель дачного кооператива.
      Команде исследователей удалось уже добиться некоторых результатов: они открыли "тропу жизни" этих хвостатых рептилий - с территории дачного участка и до самого берега Волги ящерицы бегали по одному и тому же маршруту. И теперь перед исследователями вставали новые задачи, требующие ответа: почему ящерицы бегали именно туда? и что там, в конце таинственной тропы?
      - Хватит уже! Нет там ничего интересного, и нечего соваться в эти камыши. Там опасно. Сплошные гадюки! - Вердикт бабушки был суров.
      Внуки обратили взгляды на деда. Увы, он был солидарен с бабушкой.
      - Поисследовали, побаловались, и хватит. Дальше уже опасно.
      - А вдруг там город ящериц! А вдруг у них там семьи, целая колония!
      - Хватит уже! Ещё не хватало, чтобы вас гадюки покусали. И так уже соседи жалуются на ваши ловушки. Так всё хорошо начиналось, тихо, мирно… В дневничок что-то вот Сонюшка писала… а потом началось! Дед, ну скажи им!
      Дед сделал строгое лицо, кивнул и принялся снова смотреть свой бокс.
      - А если мы всё-таки докажем, что тропа жизни ведёт в город ящериц? Мы всем покажем, что там что-то есть!
      - Ты это тёте Любе покажи, которая мне по два раза на день жалуется!
      - И покажу! - надулся Егор.
      Он так хотел доказать всем, что их труды не напрасны, что они занимаются важными исследованиями, что это открытие! Егор вспомнил о Даше - тётелюбской внучке. Даша была очень красивая девочка: толстые, тяжёлые, почти белые косы, будто из бутылочного стекла глаза, красный сарафан с оборками… Даша была старше на целых два года, Егор для неё малявка. Малявка-то малявка, но узнав о научной деятельности, Даша тоже решила заняться отловом ящериц. Она заявила о начале соревнования: "кто поймает больше ящериц, тот и победил", и тут же бросилась бороться за первое место. Поскольку ни Соня, ни Егор участвовать в соревновании не решались, соревновалась Даша сама с собой. Была у неё голубая леечка с ромашками, маленькая такая, игрушечная. В эту леечку, заткнув травой носик, Даша и сажала своих несчастных зелёных пленниц, чтобы при случае доказать количеством трофеев, что заслуживает первого места.
      - Им же там тесно! - узнав, возмутился Егор.
      - Не твоё дело. - Даша отодвинула лейку ногой за сарай.
      Они стояли по разные стороны забора из сетки: Даша - на своей территории, Егор - на дороге снаружи.
      - Но они могут умереть: лейка жестяная - нагревается на жаре... - не унимался Егор.
      - Да тебе-то что? Завидно? - Даша, кажется, поняла, что нет лучше мишени для издёвок, чем влюблённая малявка.
      - Мне?! - вскипел Егор. - Это мне-то завидно? Да я тоже ящериц ловить умею! И получше тебя! И не просто так их в лейку сажаю, мы серьёзные научные исследования проводим - вычисляем, куда ведёт тропа жизни!
      - Ой-ой-ой. - Даша принялась кривляться, приподняв будто два собачьих уха свои косы. - Тоже мне исследователь! Моя бабушка говорит, что нет никакой тропы жизни у этих ящериц. Они просто тупые рептилии, а вы с Сонькой занимаетесь бесполезной, глупой ерундой! - и язык показала.
      Соня, до сих пор исподлобья наблюдавшая за Дашей, молча схватила Егора за локоть и потащила подальше от потенциального поля битвы.
      Дождавшись наступления сумерек, ребята стали собираться на берег.
      - Так, и куда это мы отправляемся?
      Бабушка - тяжёлая артиллерия, её надо осторожно и тихо обходить. Особенно с учётом силы, проявленной ею в предыдущих боях.
      - Да мы ненадолго. Проверим кое-что и назад.
      - Далеко ли?
      - Ты что! Разве можно после ужина ходить далеко? - Старший научный сотрудник сделал большие глаза.
      Тяжёлая артиллерия сразу перешла в добровольное отступление.
      - Молодцы. Вот какие умные и послушные у меня внучата!
      Переговоры прошли удачно, и группа исследователей отправилась в путь.
      Тихая-тихая была сейчас Волга. Вода мягко поглаживала пустынный берег.
      - Ну что? По-пластунски?
      - А то…
      И оба исследователя, не жалея животов, поползли в камыши. В камышах таким образом передвигаться было непросто - коленки и локти утопали в иле.
      - Сонь, а ты гадюк взаправду не боишься? - спросил Егор.
      Он раздвинул руками последний заборчик из камышей, и перед ними открылась небольшая протока. Входы и выходы из протоки тоже были огорожены камышами, и этот участок реки походил на небольшой прудик. В самой середине прудика возвышалась большая кочка с жёлтой травой.
      И тут они увидели, что со стороны берега из камышей к кочке скользит по воде что-то маленькое с глазками.
      - Гадюка! - дружно забоялись научные сотрудники.
      Тем временем маленькое и глазастое существо подплыло к кочке и, обнаружив четыре цепкие лапки, стало карабкаться по сухим травинкам вверх. Ребята облегчённо выдохнули: это же ящерица! Они стали внимательно следить за ней.
      Вдруг на кочку вползла ещё одна ящерка, и ещё, и ещё…
      - Ух ты, смотри, да их тут целая семья!
      Егор глядел во все глаза. На кочке было множество норок. В них, видимо, и жили ящерицы. В самой середине илистой заводи, окружённой со всех сторон почти непроходимыми камышами, ящерицы чувствовали себя в безопасности. Видимо, и потомство своё они тут выводили, потому что от норки к норке то и дело сновали совсем крошечные ящерята. Вот теперь-то Егор всем докажет, что был прав!
      - Ты понимаешь, что мы нашли? - взволнованно шептал Егор. - Мы же открыли настоящий город ящериц! Мы доказали, что тропа жизни ведёт именно сюда! Вот теперь-то эта тётя Любища всё поймёт! И все поймут, и даже этот их председатель поймёт, и даже Дашка!
      Однако старший научный сотрудник почему-то нахмурил брови.
      - Ты чего? - удивился Егор. - Ты что, не рада? Мы же теперь всем докажем, что были правы! Теперь все узнают, что не зря они попадались в ловушки! И что мы - настоящие исследователи! Не то что некоторые…
      - А может, не надо, чтобы все знали про этот город? - пристально посмотрев на брата, спросила Соня.
      Егор открыл было рот, но промолчал и стал смотреть на маленьких ящерят, весело играющих на большой жёлтой кочке.
      …Напрасно группа научных сотрудников предприняла попытку отстирать одежду от ила в умывальнике на веранде - бабушка всё равно догадалась, что внуки были на берегу в запретное время.
      - Ну что, товарищи учёные, узнали, куда ведёт "тропа жизни"? Могу я порадовать тётю Любу, что не зря она ломала ноги?
      - Ничего мы не нашли. Ловушки завтра уберём, - ответил Егор.
      - Честное слово, уберём. Я Егору помогу все вёдра выкопать.
      Бабушка удивилась такому неожиданному повороту, но ничего не сказала.
      На следующий день им запретили выходить с дачи: с участка тёти Любы пропала леечка её любимой внучки. Красавица Даша, визжа и тыча белым пальчиком с красным лакированным ноготком, обвинила в краже Соню и Егора. Ребята сознались, что лейку действительно взяли они, чего уж отпираться, - чтобы живых ящериц отпустить, а тех, что не вынесли пыток голубой леечкой, похоронить на берегу. Тётя Люба сказала, что такое объяснение никоим образом не оправдывает бессовестной кражи, и потребовала наказания.
      Тихие и задумчивые, они сидели на диване рядом с дедушкой и наблюдали, как мелькают на экране телевизора блестящие тёти и важные дяди. Мысли их были далеко… Ведь где-то там, где большая река мягкой лапой трогает берег, в укромном уголке протоки, на большой жёлтой кочке обитает их драгоценная Тайна. Тайна теперь в безопасности, и от этого хорошо и спокойно на душе.

      На даче с бабушкой и дедушкой жить было расчудесно - и говорить нечего… Только по маме и папе ребята всё же иногда скучали. Папа уже вернулся в город - его позвала работа. А мама и вовсе всё лето занята - только на выходные пару раз и приезжала.
      Особенно сильно Егор скучал по папе. Сколько у них было настоящих мужских приключений - и не сосчитать! Вот, например, однажды они отправились на рынок, на охоту за всяким вкусным мясом. Они очень любили такие походы и обычно подолгу расхаживали вдоль прилавков с сосисками и карбонатами, пробовали разные сорта буженины, обсуждали цвет и вкус салями и охотничьих колбасок, улыбались краснощёким торговкам, которые наперебой расхваливали хозяйственность папы и сына.
      Обзаведясь очередной добычей, уже на пути домой они останавливались в парке. Папа карманным ножом отрезал небольшой кусочек, делил его на две равные части: для себя и для сына. Так, по-дикому, в парке, это мясо было гораздо вкуснее, чем дома, аккуратно разложенное на тарелочке.
      И вот однажды во время одной из таких охот папа настолько увлёкся обсуждением тонкого вкуса корочки на буженине, что не заметил, как Егор отправился на поиски шоколадных конфет.
      Егор помнил, что конфетные ряды начинались где-то за поворотом направо, после прилавков с разноцветными яблоками, разнокалиберным черносливом и невкусными грецкими орехами. Тут Егор стал раздумывать, как он мог бы использовать грецкие орехи, если бы вдруг, ну совершенно случайно, огромный грузовик заехал к нему в детскую и кузов грузовика стал подниматься и посыпались бы к нему на кровать и на стол эти дурацкие грецкие орехи и засыпали бы все ящики с игрушками. Получилась бы вооооооооооооот такая огроменная грецкая горища…
      - Мальчик, осторожно, не маши руками, ты мне всю зелень попортишь!
      - Ой… Извините…
      …И эта горища аж до люстры достанет! Неееееееееееет! Эта огроменская горища станет такая вообще преогромская, что орехи начнут вываливаться аж из окон! Разумеется, стёкла повыбивает - а как без этого? - и орехи будут сыпаться прямо на мирно гуляющих людей, и люди начнут в панике бегать по улице. И тут Егор каааак выпрыгнет из окна и каааак начнёт всех спасать…
      …На самом интересном месте он понял, что идёт уже по улице и, видимо, давно идёт, потому что руки у него замёрзли, - варежки-то остались в кармане куртки у папы. Егор остановился и осмотрелся: что-то не припомнит, чтобы они с папой тут ходили. А главное, шоколадом тут и не пахло… "Вот и спасай после этого человечество от нашествия орехов, - подумал он. - Папа-то у меня совсем потерялся!"
      А папа тем временем закончил дегустацию, расплатился с улыбчивой тётей и оглянулся. Егора поблизости не было. "Ага, - подумал папа, - пошёл, небось, конфеты выбирать". Папа был совершенно спокоен: не стоит волноваться, ведь поступки шестилетнего ребёнка совершенно предсказуемы и сейчас в два счёта он вычислит местонахождение сына.
      - Извините, пожалуйста, вы тут мальчика маленького в синей шапке и красном шарфе не встречали? Он очень любит гулять среди ваших конфет.
      - Не видали мы никакого мальчика, - расстроился хозяин кондитерского прилавка: он думал, что папа за конфетами к нему пришёл, а не за маленьким мальчиком в синих шапке и красном шарфике. - Ты, папаша, нашёл тоже место, где ребёнка выгуливать! Среди конфет!
      - Извините, - смутился папа и побежал опрашивать остальных продавцов кондитерского отдела.
      Никто мальчиков ни в синих шапках и уж тем более в красных шарфах не встречал. Папе стало как-то не по себе. Слегка встревоженный, он принялся опрашивать всех подряд.
      - Проходил тут один мальчик, руками всё размахивал, бормотал что-то себе под нос, - донёсся голос из-под прилавка с зеленью.
      Папа нырнул под кусты сельдерея.
      - Давно? Куда он пошёл?
      - Минут двадцать назад… на улицу вышел… Я думала, его там ждут… Он мне укропчик вот помял. Возьмёте, папаша? А то ж я его теперь никому не продам такой…
      Папа сунул укроп в карман и в три прыжка преодолел расстояние до выхода.
      На улице шёл снежок. Крыши домов, деревья - всё уже было завалено снегом, кроме участка тротуара перед рынком. Папа стоял без шапки в середине нескончаемого потока людей. Их было очень много - они пихали папу, ворчали: "Чего встал как истукан? Не видит, что ли, - тут люди ходят!" А папа всё стоял и стоял. Среди этой огромной толпы не было ни одного подходящего мальчика. Папа был близок к панике.
      И тут ему в голову пришла идея обойти окрестные детские площадки. На одной из них он наконец увидел знакомый силуэт. Егор стоял под горкой и аккуратно откалывал сосульки - у его ног уже лежала целая гора.
      - Привет, Егор...
      Егор оглянулся:
      - А… Привет, пап. Хорошо, что я тебя нашёл, - и продолжил откалывать сосульку.
      - Далеко же ты утопал…
      - Да, так уж вышло… Извини, это всё из-за дурецких орехов. Мне же пришлось всех спасать от них, они валились просто со всех сторон… А когда ты у меня совсем потерялся, я решил, что стоит пока заняться сосульками.
      - Я смотрю, ты давно уже этим занимаешься, - оценил папа сосулечный улов. - Ты, пожалуйста, не уходи от меня так далеко, ладно?
      - Хорошо, пап, не переживай. Теперь-то мы вместе! А какая у нас ситуация с мясом?
      - Похуже, чем с сосульками, но кое-что есть…
      Они возвращались домой через опустевший парк. Из папиного кармана по-прежнему торчал кустик укропа, руки обоих были заняты охапками прозрачных сосулек. Папины и Егоркины следы моментально засыпал снежок - тут он управлялся легче лёгкого…
      - Сонюшка, Егорка, скорее встречайте - мама с папой на выходные приехали! - Бабушка выпрямилась из-за плотных кустов малины.
      …И застучали по лестнице выцветшие на жарком солнце сандалии, затопали по веранде, столкнулись на повороте, наступили друг на друга, подпрыгнули и… замерли в воздухе.
      - Эх и жаркий же сегодня денёк! - Одной рукой папа отёр пот со лба. Другой он прижимал к себе повисшего на нём загорелого и весёлого мальчишку с прорехой в зубах.
      - Айда купаться! - Соня врезалась в мамины распростёртые объятья.
      И они пошли на Волгу.
      …А про то, как Егор потерял папу, вы маме, пожалуйста, не говорите, ладно?

      Это был последний день на островах. Вечерним пароходом папа, Соня и Егор собирались возвращаться в Город.
      Город давно их поджидал, каждый вечер зажигал разноцветные огни. Их хорошо было видно с песчаного берега, на котором дикие обитатели дикого острова вечерами любили пить чай с конфетами.
      - Сегодня мы покидаем наш остров, - сказал папа за завтраком, - вечерним пароходом.
      - Как-то мне не очень хочется. - Егор почесал нос. - Тут дикая жизнь… такая дикая, что даже папа забывает порой чистить зубы!
      - Я? - опешил папа. Потом хмыкнул и отхлебнул из кружки. - Итак, сегодня мы покидаем наш остров, и поэтому с островом надо попрощаться.
      - У меня вопрос. - Егор облизал ложку от каши и положил её в миску. - А как обычно прощаются с островами?
      - Есть у меня одна мысль. - С этими словами папа встал из-за стола и скрылся в дачке.
      Вскоре он вернулся, держа в руках деревянный кораблик. Довольно большой, с тремя мачтами и даже с рулём… Только парусов на кораблике не было.
      - Откуда это у тебя?
      Дети подошли к папе и стали рассматривать кораблик.
      - Я делал его потихоньку со дня нашего приезда на остров. Вечерами, когда вы уже спать ложились. Хотел сделать сюрприз. Но понял, что без вас доделать не смогу. Помощь требуется.
      - Ага, кажется, я догадался… - сказал Егор, - тут не хватает парусов!
      - Верно. А без парусов он не поплывёт. Кораблик без парусов - всё равно что птица без крыльев.
      - Я знаю, как их можно раскрасить! - радостно закричала Соня.
      - Чудесно, - сказал папа. - Тогда приступайте! Мы должны отпустить наш кораблик в свободное плавание до вечера. А мне ещё вещи собирать… Так что всецело полагаюсь на вас.
      - Чур, я буду главный по парусам! - сказал Егор.
      - Ох, - Соня закатила глаза, - сразу "главный, главный"… ладно, будь главным. Я рисовать люблю. Я художник, и кто главный - мне всё равно!
      Егор взял кораблик, маленький перочинный ножик, кусок ткани, зубочистки. Соня захватила краски и иголки с нитками. И они отправились на берег, чтобы не мешать папе паковать вещи.
      Устроившись на берегу, дети принялись за работу.
      - Слушай, а где ты взял этот кусок ткани? - спросила Соня. - Что-то он мне напоминает…
      - Ткань? - рассеянно переспросил Егор. - Ну, там, в дачке, что-то лежало… Наверняка ненужное… Я просто вырезал кусок подходящего размера…
      - Ясно, - успокоилась Соня и продолжила раскрашивать раскроенный Егором главный парус.
      Получалось красиво. Они сделали три паруса - по числу мачт. Самый большой, главный, парус они раскрасили так: в центре нарисовали солнышко, но не простое - у солнышка были длиннющие рыжие усы и весёлые-превесёлые, синие-пресиние глаза. Оно лучилось, как и полагается всякому порядочному солнышку, и лучи его, расходясь в стороны, превращались сначала в растения, потом в птиц, потом в разных зверей, а потом в морские волны. На втором парусе Соня нарисовала красавицу луну в профиль. Единственный видимый глаз луны хитро улыбался. Рожок, устремлявшийся вверх, был украшен рядами мелких узоров. Ещё у луны было ухо, а в нём пиратская серёжка - это уже Егор руку приложил. Он ещё хотел повязку пиратскую луне на глаз пририсовать, но Соня воспротивилась: глаз-то один! чем же она, бедная, приглядывать за звёздами будет, если глаз закрыть? Да, звёзды! Их решили изобразить на третьем парусе. Разные получились у них звёзды: большие и маленькие, весёлые и грустные, красивые и не очень. Одна даже с палочкой - старенькая потому что.
      Когда паруса были готовы и привязаны к мачтам, дети побежали за папой.
      Церемония прощания с островом началась. Соня и Егор стояли по пояс в воде. Папа держал в руках кораблик с тремя парусами. Вот-вот он опустит его на воду.
      И тут Егора будто кольнуло что-то…
      - Папа! - вскрикнул он. - Ты что же, хочешь его отпустить? В реку? Насовсем?
      - Ну да… - растерялся папа. - Мы же его для этого и делали… Чтобы он поплыл. Так мы прощаемся с островом…
      - Неееееет, нет, ты не можешь!
      Егор принялся колотить папу кулаками в бок, пытаясь вырвать кораблик. Но папа держал кораблик, высоко подняв над головой, и Егору было не дотянуться. Он закрыл глаза ладошками и заплакал.
      Папа стоял в недоумении.
      - Ему кораблик жалко отпускать, - сказала Соня, сама едва не плача. - Он же сам делал паруса… Мы ведь целый день его раскрашивали. Он у нас такой красивый…
      Папа вздохнул и погладил по голове сначала Соню, а потом Егора.
      - Сынок, - наклонившись к Егору, сказал он тихо, - я понимаю, что тебе жалко, что ты старался. Но пойми, он же кораблик, он ждёт не дождётся, когда сможет отправиться в дальнее плавание. Ты только посмотри на него…
      Егор вытер слёзы и взглянул на кораблик.
      Кораблик и в самом деле ждал. Добродушное солнце на большом парусе улыбалось во все усы. Паруса весело трепыхались на ветру. Они и правда были похожи на крылья.
      - Папа, - попросил Егор, - тогда можно я сам?
      - Держи, - и папа протянул Егору кораблик.
      Егор взял его обеими руками. Паруса радостно шелестели: ну же, скорее! Егор сделал несколько шагов вперёд и бережно опустил кораблик на воду.
      И кораблик поплыл! Егор и Соня побежали за ним вдоль берега.
      Торопясь на глубину, кораблик плыл всё дальше, и всё шире вокруг него раскрывалась река, все выше становилось небо.
      - Плыви, кораблик, плыви в самое сердце реки! - говорила Соня, прижимая руки к груди.
      - Счастливого плавания! - кричал ему вслед Егор.
      Папа обнял детей, и они пошли. У старого дощатого причала их терпеливо ждал синий пароход.
      Церемония прощания с островом закончилась удачно. Только вот спина у папы выглядела странно: на рубашке явно не хватало большого квадратного лоскута…

[в пампасы]