Трактирщица, веселая и добрая женщина, мать шустрого мальчика лет семи, повесила напротив стойки картину, еще пахнущую краской. Гомон в трактире разом стих. Кто повернулся, кто встал и подошел поближе, чтобы разглядеть картину получше.
      Картина явно понравилась и хозяйке и посетителям. Даже завзятые драчуны и горлопаны притихли, рассматривая ее, и, кивая головой, многозначительно и протяжно произносили: "Да…"
      Трактирщица спрыгнула с табуретки, сжимая в правой руке молоток, а в левой гвозди. Сделала шаг назад и, запрокинув красивую, гордо посаженную голову в накрахмаленном чепце, замерла, любуясь картиной.
      Ее сынок смотрел на полотно как завороженный. И от полноты чувств неожиданно для самого себя разрыдался, уткнувшись в матушкин передник.
      Художник, написавший картину солнечным утром, сидел у окна и с любопытством рассматривал увлеченных ею людей, не сильно отвлекаясь от горячего бараньего рагу. Он с удовольствием запивал его прохладным красным вином из запотевшего кувшина. Благодарная и расчувствовавшаяся хозяйка трактира перед тем как повесить картину спустилась за кувшином в подвал. Картина была платой за проживание в гостинице и за обеды. Предложение принять картину вместо денег поначалу огорчило хозяйку, но как только она увидела, какую красоту получает взамен своих хлопот, радости ее не было предела.
      Картина преобразила небогатый вид трактира. С ее появлением стало как-то все равно, легко или трудно идут здесь дела. Одно было ясно: стоит увидеть картину на стене - и становится весело! Так радостно искрились ее яркие, звонкие краски.
      Утром, едва проснувшись, малыш побежал в зал, где уже хлопотала матушка. Он торопился полюбоваться картиной и увидеть художника, который любил посидеть у окна и долго молча рассматривал мельницу за полем, церковь на холме… Но художника не было.
      "Ушел! Рано утром ушел!" - пояснила матушка, продолжая вытирать посуду.
      С этого дня ни одного клочка бумаги в доме мальчик не оставлял неизрисованным. Как растут цветы и травы, поднимаясь из земли навстречу теплым лучам солнца, становилось ему понятнее, когда он рисовал их. Как, опираясь на потоки воздуха, распахнутые крылья удерживают парящую птицу, становилось ясно, стоило нарисовать птицу.
      Мальчик реже стал отвлекать матушку и всех вокруг расспросами: "Почему? Как? Зачем?" Он рисовал и рисовал, желая понять, - но что именно, ему и самому не всегда было ясно. Самые удачные рисунки он вешал рядом с картиной художника.
      Матушка нарадоваться не могла, что сынок ее растет таким смышленым и затейливым. Когда исполнилось ему четырнадцать, она купила настоящие краски, кисти и даже холсты. Сосед плотник сделал подрамник. Точь-в-точь как тот, на котором была написана та картина.
      И мальчик попытался написать что-то подобное. Однако до настоящего мастерства было еще далеко. Но мальчик продолжал упорствовать. Он старался. Пока однажды не услышал у себя за спиной: "Э! Да у тебя талант, малыш". Он оглянулся и увидел того самого художника. Художник направился к окну и сел на своё прежнее место. Мальчику показалось, будто и не было этих семи лет. Будто он вот так и сидел, никуда не уходя.
      "Покажи-ка еще что-нибудь! Хочу посмотреть, как ты рисуешь".
      Мальчик побежал в свою комнату. А когда вернулся с ворохом рисунков, матушка уже хлопотала, накрывая перед гостем стол. Она была сердечно благодарна художнику и за картину, и за то, что ее сынок, с тех пор как погостил у них этот странный человек, нашел дело по душе.
      "Поучили бы вы его. Уж так он старается. Уж так любит это самое рисование", - обратилась она к художнику.
      "А что, и правда. Хочешь учиться? Серьезно хочешь?" - спросил тот у мальчика.
      "Очень хочу!" - воскликнул мальчик.
      "Талант у тебя есть. Ей-богу, есть, - в задумчивости рассматривая его рисунки, повторил художник. - Но уж больно дело это тяжелое. Подумай. Может, бог с ним? Живи спокойно. Хозяйствуй в трактире с матушкой".
      "Нет! Нет! Большего счастья, чем радость рисования, я и представить себе не могу", - отвечал юноша.
      "Ну, раз так, завтра же и начнем!" - хлопнув ладонью по столу, сказал гость.
      До позднего вечера рассказывал он о своих путешествиях по странам, где заказывали ему портреты. Или виды замков, которыми так гордились их владельцы. Или гордые и прекрасные парусники, на которых одерживали победы в схватках со своенравными волнами мореходы - себе на радость и на память потомкам. Его смелой кисти, казалось, было интересно все: и гладь озер, и прозрачность сумерек, и изменчивость пляски огня. Он рисовал тронные залы разбросанных по земле королевств и оставлял этюды в харчевнях, когда кончались деньги в пути.
      С вечера юноша подготовил карандаши, кисти, краски, холсты - все, что поможет ему стать учеником.
      Утром он встал пораньше. Сбежал в зал трактира, но художника не было. Он подождал его, надеясь, что тот еще спит. Каково же было его изумление, когда он узнал, что художник еще засветло уехал. Мальчик вернулся в комнату, собрал книги, краски - все, что может понадобиться в дороге начинающему художнику. И отправился в путь, желая догнать того, кто еще вчера был согласен стать его учителем.
      Он шел пешком под проливным дождем, сетуя и сокрушаясь. Как же так? Может быть, он забыл, что обещал стать его учителем? Ну ничего, вот догонит его, и они пойдут рядом. И все будет хорошо. Он станет настоящим художником. Ведь мастер обещал научить его.
      Эти мысли не давали остановиться и гнали его вперед. Он еще не знал, что предстоящий путь будет долгим и нелегким. Но не переставал рисовать. Его картины нравились людям. Шли годы, и частенько, как тот самый мастер, молодой художник расплачивался живописью за ночлег и сытный обед.
      Шло время, а он по-прежнему желал найти того дивного мастера, картина которого так потрясла его душу и перевернула жизнь. Но всякий раз чуть-чуть опаздывал. То мастер только что выехал из города, куда въехал молодой художник, и весь город был ещё полон восторга от недавно расписанного зала Ратуши. То только что ускакал верхом из дворца знатной дамы, оставив ее любоваться прекрасным портретом, писанным всего час назад. Молодому художнику всегда доставался только след тени великого мастера.
      Немало стран повидал молодой художник. Красота мира, щедро разбросанная по земле, открывалась ему. Он даже привык к тому, что жизнь его превратилась в бесконечную погоню за великим мастером. Он уже начал находить в этом радость. Существование его стало походить на прекрасное, наполненное событиями и впечатлениями путешествие длиною в жизнь.
      Он постоянно писал, и мастерство его росло год от года. Он стал знаменитым и модным художником. Картины его раскупались знатными господами и украшали стены дворцов и богатых домов. Щедрый и независимый, он был желанным гостем самых великолепных праздников, где царило не только веселье, но и умное меткое слово и красота жизни духа.
      И как-то забылся, померк в памяти образ мастера. Достигнутое радовало и грело душу ощущением не зря прожитой жизни.
      Когда человек прожил столь насыщенные событиями годы, ему хочется уединиться, предаться воспоминаниям, подытожить опыт, рожденный всем пережитым. И художник, неожиданно для многих своих друзей и почитателей, отправился домой. В те места, откуда был родом.
      Матушка была счастлива, что сын ее, став знаменитым живописцем, все же вернулся домой. Содержать трактир ей было уже не под силу. Да и ни к чему: картины сына стоили дорого. Просторный трактир с высокими окнами как нельзя лучше подходил под мастерскую. Художник быстро обустроил ее и начал писать.
      И вот однажды, сидя перед мольбертом в просторном зале бывшего трактира, он услышал за спиной сначала скрип, потом чьи-то шаги. В этот момент он как раз любовался картиной. Той, увиденной впервые в жизни настоящей живописью. И сожалея, что приходиться отвлекаться, оглянулся. Перед ним стоял тот самый мастер! Сощурив подслеповатые глаза, старик подошел поближе.
      "Да! Великолепно! Как славно писал я в молодости и как мощно и смело стал писать ты в зрелости. Воистину - я вижу, что по праву могу гордиться таким учеником. Ты стал настоящим мастером!" - вытирая слезу умиления, сказал он.
      "Как?!! - изумился художник, обращаясь к старому мастеру. - Как можешь ты называть меня своим учеником?! Меня? Я всю жизнь колесил по белу свету, пытаясь догнать тебя! Но мне доставался только след твоей тени. Где были твои уроки, раскрывающие тайны мастерства? Где советы старшего поколения младшему?" - негодовал он.
      "О! Как ты еще молод, - добродушно смеясь ответил старик, садясь на стул у окна.
      - Помнишь тот день, когда ты пожелал стать моим учеником?" - обратился он к художнику.
      "Конечно, помню", - ответил тот.
      "Так давай же вспомним пройденные тобой уроки. Ну-ка, расставь вдоль стен твою живопись, хочу полюбоваться ею", - сказал мастер, снимая дорожный плащ и усаживаясь поудобнее.
      Художник принялся расставлять картины.
      Улыбка радости то и дело вспыхивала на лице старого мастера. Он спросил, указав на одну из них:
      "Этот луг и стога под дождем ты увидел утром того дня, когда я ушел отсюда. Я мог уйти из вашего городка любой дорогой. Но выбрал эту - она самая красивая. Я знал, что если ты действительно захочешь стать художником, красота этого вида не сможет оставить тебя равнодушным. Талант, а его я сразу разглядел еще в твоих детских рисунках, не даст тебе покоя, и ты пойдешь следом за мной. Но есть такие дороги в жизни, по которым можно пройти только в одиночку. Потому что эта дорога предназначена только для тебя.
      В тот день лил дождь. А к вечеру раскаты грома оглушили долину, в сверкании молний ставшую ещё прекраснее.
      Ты помнишь, как полыхало в ночи старое дерево, когда в него ударила молния? Ты написал это?"
      "Да, - изумился художник - Но откуда ты знаешь, что я видел той ночью?"
      "Раз ты решил стать моим учеником, а я твоим учителем, я должен был быть рядом. Вот я и был рядом. А какими словами мог я тебе объяснить, как написать огонь? Перечислить его сверкающие краски? Или рассказать, в какой последовательности разложить их по холсту? Нет. Это нужно было пережить! - продолжал мастер, разглядывая картины художника. - Я был неподалеку. Но не стал отвлекать тебя. А потом я вошел в город, зная, что скоро там появятся бродячие циркачи. Они выступали на площади перед ратушей. Ты, порядком потрепанный, вошел в город вечером. Как раз к началу представления. Ты не мог не увидеть танца прелестной танцовщицы-канатоходки, - с улыбкой сказал старик и лукаво добавил: - И, конечно, не мог не влюбиться… не так ли? Ну-ка, покажи ее портрет. Ты не мог не написать ее портрет. Я помню, как ты смотрел на нее, ведь я был рядом в толпе. Согласись, это был настоящий урок портрета. Тогда ты понял, как нужно писать, когда черты лица восхищают. А лицо человека, на котором отражается жизнь, всегда интересно", - закончил он.
      "Да, - ответил художник, - ее портрет удался. Но нужны были деньги и… его купил заезжий купец. Он щедро заплатил. И увез его… вместе с танцовщицей".
      "Разбив твое сердце. К счастью, на время. Я помню, как ты метался в отчаянии по городу. Тогда я, желая отвлечь тебя, сел на коня и проскакал прямо перед твоим носом в городские ворота".
      "А я думал, что ты не узнал меня. Я собрал кисти, краски и отправился в погоню за тобой, желая стать твоим учеником. Да… тогда я еще…"
      "…не понимал, что настоящая учеба уже началась. Потому что жизнь - это путь познания и испытания тебя, вечного странника и ученика. Я скакал прямо в порт. В тот день сильно штормило. И я подумал, любуясь мощными ударами волн, что для обогащения палитры хорошо бы тебе написать морской вид с разъяренными морскими волнами. Шторм выколотил бы из тебя все горестные воспоминания последних дней. Никто не хотел выходить в море в тот день. Но я не поскупился и щедро оплатил парусник, на котором и отплыл к берегам Италии. Второй был предназначен мною для тебя. Его капитан должен был дождаться твоего появления и, поторговавшись для виду, отправиться следом за мной. Но чуть-чуть не догнать меня".
      "Так это подстроил ты?" - воскликнул художник.
      "Конечно. Тебе пора было отправиться в Венецию. Увидеть буйство и кипение красок венецианского карнавала! Мог ли я мальчику из придорожного трактира словами описать праздник? Подлинный праздник жизни. Позже я видел твои картины, посвященные этой теме, на стенах самых богатых, красивых и знаменитых домов. Твой талант тогда особенно расцвел. Сила молодости и восторг перед жизнью. Но мне показалось, что ты слишком увлекся чередой праздников и карнавалов. Успех вскружил тебе голову, и ты меньше стал заниматься живописью. Я понял, что нужно что-то предпринять. И нашел комедиантов. Они должны были, встретившись с тобою где-нибудь в темном переулке, раздразнить, раззадорить тебя и заставить драться", - вспоминал старый мастер.
      "О да! Это самое ужасное воспоминание в моей жизни… Ведь я убил одного из них и буду скорбеть об этом до конца своих дней. Я был в ужасе и, опасаясь расплаты, бежал из Венеции", - сокрушенно вздохнул он.
      "Все три комедианта были наряжены в пышные камзолы. А под камзолами кольчуги. Они отлично разыграли свои роли драчунов-дуэлянтов. Они рассказали мне как все было утром следующего дня, когда пришли получить вторую часть денег, обещанных мною за выполненную работу. Так что ты хоть и был чудовищно проучен, но оставался в полной безопасности. А главное, уехал из Венеции в глушь, где и занялся серьезной вдумчивой работой. И результаты этой работы великолепны. Я вижу картины зрелого мастера. Мудрость прожитой жизни и яркость впечатлений, как лучи солнца, освещают красоту твоей живописи. Я спокоен теперь: и сам я успел много создать, и оставил достойного ученика, которым могу гордиться", - со светлой улыбкой закончил мастер.
      "Я благодарен тебе, мастер. Ты настоящий учитель. Истинно научить может только жизнь, но помочь услышать ее голос может только настоящий учитель".
      …Ещё долго беседовали они о таинствах мастерства. И беседуют по сей день. И голоса их слышны в шелесте листьев, и сплетаются с голосами птиц, рек, городов, ночной грозы и разноголосья праздников жизни.

[в пампасы]