Сквозь закрытые веки пробивается свет. Открываю сначала один глаз, потом другой. А небо-то какое синее! Только в правом верхнем квадрате окна, ровно за форточкой, белая облачная клякса.

Слышу голоса мамы и папы, торопливые шаги. Хлопнула входная дверь. Папа ушёл на работу, значит, скоро мама придёт будить меня. Но немножко времени ещё есть. Я сворачиваюсь клубочком под одеялом и превращаюсь… в белочку. В моём дупле – мягкая подстилка из травы и листьев. Я устроила там уютную ямку и сейчас лежу в ней, накрывшись хвостиком. Совсем скоро нужно будет вставать, искать шишки, орешки, семечки, а если повезёт, то и грибы, делать запасы на зиму. Но пока можно лежать и тихонечко дремать. Я закрываю глаза, слегка ворочаюсь, углубляя ямку в подстилке, и начинаю засыпать под шелест ещё не опавших над моим дуплом листьев.

– Лисёна, просыпайся, – зовёт мама. – Уже утро.

Я снова открываю глаза, теперь уже оба разом.

– Привет, мама, – улыбаюсь я ей.

– Привет, малыш. Вставай, у нас не очень много времени.

Мама выбирает платье, красится, кладёт в сумку какие-то вещи. За это время я успеваю умыться, надеть кофту, юбку и колготки и почти съесть вымытое для меня яблоко. Мама вбегает на кухню, расчёсывает мои волосы и заплетает их в две тугие косы. Осталось надеть сапоги и куртку. Мама повязывает мне поверх куртки шарф. Я его люблю и не люблю одновременно. Не люблю – потому что он слегка кусачий, и я стараюсь не касаться его подбородком, задираю нос. А люблю – потому что он мой друг, Лисёнок. С одной стороны –его острая мордочка с носом-пуговкой и торчащими ушками, рядом свешиваются две лапки; с другой – ещё две лапки и длинный хвост с белым пятном на кончике.

Лисёнок поднимает мордочку и смотрит на меня сине-фиолетовыми глазками, будто спрашивая, куда мы сейчас пойдём.

– В садик, – шепчу я и чешу ему за правым ушком.

Лисёнок успокоенно кивает и опускает мордочку.

Мы выходим из дома и идём по дорожке. Посреди неё лужа. Ого, она уже покрыта льдом! Я буду ледоколом!!! Ой, нет. Лёд такой красивый, тонкий. Он будто сложен из крошечных арочек, перегородочек, кристалликов, он так и переливается под солнечными лучами. Жаль ломать красоту. Тем более вон там, по соседней луже, уже прошёл один ледокол. Обломки льдинок торчат вверх, покачиваются в воде, уже не такие сияющие и праздничные. Значит, я превращаюсь… в медведицу. Мой малыш-медвежонок убежал от меня далеко по тонкому льду. Я боюсь, что он провалится, а ведь он ещё не умеет плавать. Поэтому я осторожно наступаю на тонкий лёд, стараясь не сломать его, и медленно двигаюсь к моему медвежонку, чтобы отвести его домой. Шажок, ещё шажок. Лёд, кажется, немножко прогибается подо мной, но держит. Ой! Трещинка… Всё-таки я добираюсь до медвежонка, не провалившись, хватаю его зубами за шкурку, тащу в безопасное место. И тихонечко ворчу на него: надо же быть таким непоседой!

В садике нас первым встречает Андрюша.

– Олеся пришла! – кричит он.

Из комнаты слышатся голоса, выглядывают Соня, МишАня. Как хорошо, что они уже здесь. Из кухни на мгновение показывается воспитатель Кира, улыбается нам с мамой и тут же скрывается. Мама целует меня на прощание и убегает на работу, а я раздеваюсь, чтобы поскорее войти.

МишАня – это Миша и Аня, брат и сестра. Мишка – мой самый лучший друг. Ему пять лет, как мне. А Аня – его сестрёнка. Ей всего два с половиной года, и она в нашем садике самая младшая. Она всегда всё делает вместе с Мишей, ходит за ним как хвостик. Поэтому их даже зовут вместе – МишАня.

Садик у нас совсем маленький: восемь детей и две воспитательницы. Андрюша так его и называет: дом-сад. Конечно, ему садик почти что дом, ведь его мама – воспитательница Кира. У второй воспитательницы, Таси, дети уже большие, ходят в школу. Только иногда заходят с нами поиграть, но очень-очень редко.

В комнате Максим построил огромную железную дорогу. Она называется железной, но на самом деле из дерева. Дорога петляет по ковру, взбегает на холмики из кубиков, ныряет в арки. А по ней бегут паровозики, соединённые магнитиками. Очень здорово, но Максим любит играть один, поэтому я не буду просить разрешения тоже прокатить паровозик разок-другой.

Прибежала запыхавшаяся воспитательница Тася. Она такая смешная, всегда бежит. И все вещи рядом с ней тоже начинают бежать: сбегает каша из кастрюльки, бегут-торопятся клубочки ниток из корзинки, выпрыгивают кисточки из стаканчика.

Привели Марину. Она ходит к нам совсем недавно и какая-то скучная: в хоровод не встаёт, ни с кем не играет, даже почти не разговаривает. Воспитатели просят относиться к ней с пониманием, ей пока трудно к нам привыкнуть. Ну мы её и не трогаем особо.

А вот Нины сегодня не будет, она заболела. Это очень-преочень плохо, потому что Нина – моя вторая лучшая подруга после Мишки. К тому же она нас старше, в следующем году уже пойдёт в школу, и умеет придумывать самые замечательные игры.

– Собирайся, народ, в большой хоровод, – зовёт всех Тася, чтобы поздороваться. Когда все встают в кружок, она начинают зарядку: – Здравствуй, небо! Здравствуй, солнце!..

Я встаю на цыпочки и тянусь к небу, так тянусь, что превращаюсь… в великаншу. Я выше домов, выше самых высоких деревьев, но всё продолжаю расти. Касаюсь макушкой облака и тут же прорастаю сквозь него. Оно совсем не похоже на вату, как я думала раньше. Оно туманное и немножко влажное внутри. А я расту выше, выше, выше и оп – выныриваю головой прямо в космос. Ой-ой, да тут темно! А это что за светящийся мячик? Касаюсь его пальцем. Бррр, какой холодный. Так это же луна. Складываю ладошки ковшиком, луна помещается в них, как в колыбельке. Баю-баюшки, луна, спи, пока у нас день.

А я продолжаю расти. В космосе совсем не так пусто, как я думала. Здесь вьются облачка космической пыли, проносятся астероиды. Вильнула хвостиком комета – ледяная голова, лёгкий газовый шлейф. Бумс! Это крошка метеороид прилетел мне прямо в лоб. Ну ты, полегче! Так ведь и шишка на лбу вскочить может! Вот, уже растёт. Больно, между прочим.

А я расту, расту, тянусь вверх. Куда? Конечно, к солнышку! Вот оно, уже совсем близко, за неторопливой Венерой и легконогим Меркурием, в самом центре нашей системы. Никогда бы не подумала, что солнце такое огромное. Оно растёт, будто надвигаясь на меня. И плюётся огненными искрами. Я-то думала, что у него мягкие ласковые лучи, а оно… Но я всё-таки попробую прикоснуться к нему. Ааааааа! Обожглась, больно до слёз. Всё, не буду больше великаншей. Тем более что приветствие и зарядка уже закончились, пора идти завтракать.

Кира сварила пшённую кашу, мою любимую. С молоком, сахаром – вкуснотища. Съедаю полную тарелку и тянусь за добавкой. А Марина кашу не ест. Вот странная. Отношу на кухню пустую тарелку и кружку из-под компота. Секунду размышляю, попроситься ли к Тасе помогать мыть посуду. Но нет, не сегодня. Там МишАня и Соня начали строить дом, побегу лучше к ним.

В ход идут все матрасы, несколько табуреток, коробка, в которой хранятся кубики (сейчас она пустая, Максим сделал из кубиков холмы под дорогой и домики вокруг), несколько деревянных полешек-пенёчков – они будут столом и стульями. Хороший получился дом, из двух комнат, с кухней. Соня несёт посуду и коробочки с шишками, камешками, ракушками, чтобы сварить обед.

Мне казалось, что нам никогда не надоест жить в нашем замечательном доме. Но вот Соня позвала Мишу играть в домино, и он согласился. А вдвоём с Аней в домике не так интересно. Но это и хорошо: не так обидно его убирать, когда пришло время заканчивать игру.

Сегодня мы рисуем. Перед каждым листок бумаги, кисточка, вода и два стаканчика с краской – оранжевой и зелёной. Андрюша тут же взялся рисовать траву и солнце. Аня просто водит кисточкой по листу, покрывая его цветными дорожками, у Марины краска брызнула на лист – получился салют. Но что же нарисовать мне? Я знаю: принцессу! У неё рыжие волосы, как у меня. Только мои косички едва достают до плеч, а её кудри спускаются ниже колена. Принцесса – то есть уже я, конечно – сидит в самой высокой башне замка. Я скучаю и грущу. Мой папа-король сказал мне, что я буду сидеть здесь до скончания времён, пока из моей головы не выветрятся всякие глупости. А потом он отдаст меня в жёны соседнему королю. Соседний король старый, ему уже, наверное, лет тридцать, а может, даже тридцать пять. Он толстый, и на лице у него четыре бородавки. Фу! И вот я сижу, скучаю по свободе, по солнышку, по лесным тропинкам, где я раньше подолгу гуляла. Я скучаю и жду того, кто спасёт меня от скуки, а заодно и от мужа-соседнего короля.

Но что это такое зелёное на горизонте? Мамочки, да это же дракон! Он летит прямо ко мне! Хочет съесть? Этого ещё не хватало! Нет уж, я просто так ему не дамся. Я буду защищаться. Я… А дракон летает у самого моего окошка, машет крыльями и говорит грустным голосом:

– Милая принцесса, помоги мне, пожалуйста.

– Что?! Ты, большой и злой дракон, просишь тебе помочь?

– Да, потому что я не дракон, я заколдованный принц. Если ты меня поцелуешь, чары развеются и я снова стану человеком. Тогда я заберу тебя в мой замок и женюсь на тебе.

И чего они все с этой женитьбой привязались? Может, я пока не хочу замуж, может, я ещё слишком молодая и не нагулялась по лесам и полям? Но дракону, то есть принцу, помочь я хочу. Только если я его поцелую прямо сейчас, он же, став человеком, свалится вниз и об землю шмякнется – башня-то высокая.

– Давай ты вылезешь в окошко, сядешь ко мне на спину, и я спасу тебя из заточения, – говорит дракон. – А потом, в безопасном месте, ты меня поцелуешь, чтобы я стал человеком.

– На это я согласна. Очень уж хочется из башни выбраться. Только вот жениться с тобой пока не обещаю.

Я села на жёсткую спину дракона, прямо на чешую между крыльями, и мы полетели, полетели, полетели…

– Пора-пора, на прогулку нам пора, – пропела Тася прямо над моим ухом.

Ой, оказывается, все уже дорисовали и собираются гулять. Я кладу свой рисунок на подоконник, где сохнут другие картинки, и бегу одеваться.

На улице Андрюша, Миша, Аня и Тася стали играть в медведя. Тася напевает:

– У медведя во бору грибы-ягоды беру…

Мне что-то с ними бегать неохота. Я иду в песочницу и перебираю формочки. Докапываюсь лопаткой до мокрого песка, делаю куличик. Нет, неинтересно. Разравниваю пальцами сухой песок и вдруг нахожу красивый белый камушек. Да это ведь жемчужина! А я превращаюсь… в нырятеля за жемчугом!

– Ты что делаешь?

Ой, это Марина. Отрываюсь от игры и объясняю:

– Я – ловец жемчуга. Я опускаюсь на самое дно моря, чтобы искать там красивые жемчужины.

– Я тебе буду помогать, ладно?

– Ну давай.

Я немножко сомневаюсь, что у Марины получится, поэтому спрашиваю:

– А ты не забоишься нырять?

– Я не буду нырять. Буду сидеть в лодке и смотреть, чтобы не было акул. А ещё буду перебирать то, что ты поднимешь из моря, и отделять жемчужины от мусора.

Я ныряю в самую морскую глубину. До дна очень-очень далеко, но я задерживаю дыхание и опускаюсь, опускаюсь. Вытянутые руки упираются в дно, и я начинаю быстро ощупывать всё, что подо мной. Вода пытается вытолкнуть меня наверх; мне нужно всё время дрыгать ногами, чтобы остаться внизу. Воздух внутри меня почти закончился, поэтому я сгребаю полные горсти всякой всячины со дна и выныриваю на поверхность. Здесь мой верный помощник принимает у меня находки, а я, отдышавшись, ныряю снова.

Так я ныряла, наверное, раз сто. Но жемчужин у нас оказалось гораздо меньше, ведь не каждый раз мне удавалось добыть что-то ценное. Зато некоторые были красивые, крупные. И самого разного цвета. Не только белые, а розоватые, чёрные и даже одна в полосочку!

Кира сказала, что нам пора обратно в садик. Мы с Мариной поделили нашу добычу пополам и пошли есть суп.

После обеда Марину забрали и Соню тоже. Соня вообще-то обычно остаётся до вечера, но сегодня они с мамой куда-то уезжают, кажется, в гости. Андрюша с Кирой тоже собираются домой. Нас всего четверо: я, МишАня и Максим – поэтому с нами остаётся только Тася.

Андрюша уже устал и просится скорее домой, спать. Конечно, ему три года, он не может не спать днём. Пока Кира помогает Тасе убирать после обеда, Андрюша ходит за мамой и тычется в её юбку своей кудрявой головой. Он сейчас похож на маленького барашка, даже говорит, будто блеет: «Маам, маам, маам». А мама Кира, как мама-овечка, касается губами его кудряшек и говорит: «Сейчас, сейчас, я почти закончила».

Максим, как обычно, расстелил свой матрас ровно посреди комнаты. Мы с Мишей и Аней устраиваемся у стенки. Я достаю из мешка свою постель. Мама сшила мне красивый комплект с лисятами. Я поскорее раздеваюсь и забираюсь под одеяло. Кира и Андрюша уже ушли, а Тася села между мной и Мишкой и рассказывает нам разные истории. Сейчас она никуда не бежит, и эта медленная Тася нравится мне гораздо больше быстрой. Она рассказывает сказку про птиц, потерявших, а потом получивших обратно свои голоса. Рассказывает про маленького белого медвежонка, убежавшего от мамы. Аня уже спит, Максим вертится на своём матрасе, Мишка притих и, похоже, тоже засыпает. А я слушаю Тасю. Она рассказывает про гусеницу, которая сплела вокруг себя домик-кокон, чтобы превратиться в бабочку. Я слушаю тихий Тасин голос, устраиваюсь поудобнее на своём матрасе, закутываюсь в одеяло и превращаюсь… в гусеницу. Мой кокон защищает меня со всех сторон. В нём тепло и уютно, настолько, что я, кажется, даже согласна пролежать в нём две недели. Если никто не разбудит меня раньше, конечно. Но никто меня трогать не станет, я уверена. Все же знают, что из кокона потом вылупится бабочка. Только это будет нескоро. Потому что пока я гусеница, и мне так тепло в моём маленьком домике… так уютно…

Пока мы спали, Тася испекла для нас оладушки. Вот здорово! Я люблю оладьи со сметаной, Максим тоже, а МишАня просят малинового варенья. После полдника мы убираем садик перед завтрашним днём, чтобы утром он встретил нас чистым и красивым. Мы с Аней протираем пыль, Мишка аккуратно расставляет коробки с игрушками, а Максим поливает цветы, на которые ему указывает Тася. Одновременно с этим она успевает пропылесосить ковёр. А потом зовёт нас гулять, ловить последние солнечные деньки.

На прогулке я начинаю ждать маму. В садике хорошо, но я соскучилась по ней за целый день. Я сажусь на качели и начинаю потихоньку раскачиваться. Качели слегка поскрипывают, а я превращаюсь, превращаюсь… в маленького щенка, который ждёт свою хозяйку. Я замёрз и устал, мне так одиноко, но хозяйки всё нет. Она привязала меня поводком к забору у входа в большой магазин, а сама ушла. Она ходит долго-долго, так что мне становится совсем тоскливо и я начинаю подвывать: «Уау, уау, уауауааааааууу»…

И вдруг я вижу её! Вон она, в красном клетчатом пальто, идёт ко мне! Я срываюсь с привязи и бегу, бегу к ней, чтобы ткнуться мордочкой в её мягкие руки, обнять своими лапками. И хвостик дрожит от радости, что она наконец пришла.

Я прощаюсь с Тасей и МишАней до завтра (Максима уже забрали, а я не заметила), и мы с мамой идём в магазин. Там мы покупаем еду и торопимся домой, готовить ужин к папиному приходу.

За ужином папа рассказывает смешные истории со своей работы и мама хохочет. Я не всё понимаю, о чём он говорит, но тоже хохочу, потому что мне нравится сидеть с родителями за столом и смотреть, как они радуются друг другу, мне, прошедшему дню. Потом, пока мама моет посуду, папа играет со мной в «Уно». Мама, освободившись, читает мне книжку. Я уже почистила зубы, расчесалась, надела пижаму и сижу под одеялом, разглядываю картинки.

– А теперь пора спать, – говорит мама и закрывает книжку.

– Ну мааам, – прошу я, хотя у меня уже слипаются глаза, – ну ещё чуть-чуть.

– Ладно, одну последнюю-распоследнюю историю. Но только одну!

Мама снова открывает книжку, читает ещё несколько страничек, кладёт книжку на полку и выключает свет. Мне не хочется, чтобы она уходила.

– Ты споёшь мне песенку?

Мама подтыкает мне со всех сторон одеяло, присаживается на краешек кровати и тихонечко поёт:

Уж как сон ходил по лавке,

Дрёма по полу брела.

А-а-а.

Дрёма по полу брела

И к Лисёне забрела.

А-а-а.

И к Лисёне забрела,

На подушку прилегла.

А-а-а.

На подушку прилегла

И Лисёну обняла.

А-а-а.

Я чувствую, как сон бродит вокруг меня на мягких лапках. Он ходит по кровати, доходит до подушки и вдруг оказывается, что это крошечный лисёнок. Такой крошечный, что он целиком умещается рядом с моей головой. Я утыкаюсь носом в его тёплую мягкую шёрстку и превращаюсь… превращаюсь… превращаюсь…