Однажды П. Осликов позвонил маме на работу. По очень важному делу. Но у мамы в тот момент тоже были важные дела. И она сказала:
      - У тебя что-то важное или ты просто так, поболтать?
      - Важное, - сказал П. - Я скачал новую игру и...
      - Петя, - ужасным голосом сказала мама, - если ты забыл, у меня тоже бывают важные дела. Я позвоню тебе, когда освобожусь! - и отключилась.
      П. Осликов чуть не заплакал!
      Мама Осликова в это время тоже чуть не плакала. Она совсем не хотела обижать П. Осликова. Просто у неё были важные переговоры и на нервах можно было играть как на скрипке.
      Дома она объяснила всё это П. Осликову и попросила прощения. П. Осликов, правда, не очень понял про важные переговоры. У взрослых каждый день важные дела, а нормальные игры не так часто попадаются! Но всё-таки извинения принял. А мама говорит:
      - Чтобы таких недоразумений не случалось, надо спрашивать, может ли твой абонент говорить.
      - Чего? - спросил П. Осликов.
      - Я говорю, когда ты звонишь кому-то, надо сначала спрашивать, может ли человек говорить!
      - А, - сказал П. Осликов, - понял!
      На следующий день он позвонил маме и спросил:
      - Можешь говорить?
      - Во-первых, здравствуй, Петя, - сказала мама вредным голосом.
      - Привет! - сказал П. Осликов.
      - Привет! - ответила мама. - Так что ты хотел?
      - Можешь говорить? - спросил Петя.
      - Да могу я, могу! - как всегда рассердилась мама. - Ну?
      - Надо купить ракетки, - упавшим голосом сказал П. Осликов.
      - Какие ещё ракетки?
      - Для настольного тенниса... - грустно сказал П. Осликов и положил трубку.
      Мама опять была недовольна. На эту маму просто не угодишь! Она перезвонила и говорит:
      - А прощаться не надо?
      - Надо, - печально ответил П. Осликов.
      - А узнать, куплю ли я ракетки?
      - А ты не купишь? - испугался П. Осликов. - Меня же ругать будут!
      - Куплю, конечно, - смягчилась мама, - но надо же уточнить.
      - Не понял, - сказал П. Осликов.
      - Ну, про ракетки, - объяснила мама. - К какому именно дню они нужны, сколько их нужно. Может быть, нужны какие-нибудь специальные, хитрые ракетки?
      - А, - сказал П. Осликов, - ага. Ракеток нужно одну штуку, к понедельнику, какую угодно, только чтобы для настольного тенниса.
      - Вот всё это, - сказала мама, - ты и должен был мне сказать по телефону. Потом удостовериться, что я тебя поняла, и только потом попрощаться и положить трубку. Понятно?
      - Понятно, - вздохнул П.Осликов и ушёл в свою комнату.
      Ему очень хотелось, чтобы кто-нибудь объяснил маме, что когда на человека рычат в телефон, этому человеку очень хочется бросить трубку. И ничего больше не уточнять.
      Мама, правда, уже тоже это поняла и расстроилась. Это у неё неделя напряжённая была. А так - она вполне себе умела разговаривать по-человечески. Огорчение было в том, что тот, кого ты обидел в телефоне, не знает, что у тебя неделя тяжёлая. Сидит себе обиженный и думает, какой ты злой абонент. Поэтому мама опять позвонила П. Осликову и говорит:
      - Извини меня, пожалуйста. Я обидела тебя нечаянно.
      - Ага! - сказал П. Осликов. - А поздороваться?
      - Привет! - послушно сказала мама.
      - А вдруг я говорить не могу?
      Мама досчитала до сорока пяти и говорит страшным голосом:
      - Здравствуй, Петя. Можешь говорить?
      - Привет! - как ни в чём ни бывало отвечает П. Осликов. - Я могу говорить. Что ты хотела?
      - Я хотела сказать, - так же грозно говорит мама, - чтобы ты на меня не обижался. Я не специально на тебя нарычала.
      - А-а-а, - отвечает довольный П. Осликов, - это хорошо. Всё в порядке, я не обиделся, - и опять кладёт трубку.
      Но не успел он порадоваться, как мама снова звонит.
      - А попрощаться? - возмущается она.
      П. Осликов подумал, что мама не поздоровалась и не спросила, может ли он разговаривать. Но решил не придираться и сказал:
      - Ой, я забыл. Ну, пока?
      Мама, кажется, хотела придраться к чему-нибудь, но ничего такого не нашла.
      - Ладно, - говорит она, - пока.
      Ей хотелось спросить: "Ты что, не хочешь со мной разговаривать?" Но, по здравом размышлении, решила, что разговор с ней и правда занятие не из приятных.
      И они стали тренироваться. Мама старалась не рычать в телефон. И не только не рычать, но и поменьше вздыхать. Потому что иногда можно так вздохнуть, что у абонента сразу портится настроение. Как будто это он виноват, что тебя толкнули на улице. Или что у тебя с утра живот болит. Или ещё что-нибудь.
      У П. Осликова тоже дела шли так себе. То поздороваться забудет, то "можешь говорить?" спросить. Как-то не выходило сразу всё! А когда получилось, он вдруг стал забывать прощаться и просто клал трубку. Когда уже сказал всё, что хотел.
      В общем, не очень это простое дело - по-человечески разговаривать по телефону.
      Так прошло несколько месяцев.
      Как-то П. Осликов решил позвонить маме. У него не было никакого дела, просто он соскучился и хотел с кем-нибудь поговорить. Подумав, он набрал мамин рабочий номер и говорит:
      - Привет!
      - Привет, Петя! - радостно отвечает трубка.
      - Можешь говорить? - спросил П. Осликов. У него сразу поднялось настроение.
      - Да конечно могу! - говорит трубка.
      - Я тут соскучился, - сообщил П. Осликов, - и хотел бы с кем-нибудь поговорить.
      - Ну, давай поговорим, - отвечает ему трубка. - А где твоя мама?
      - На работе, где же ещё, - вздохнул П. Осликов. - У неё сегодня в три совещание.
      - Это не беда, - утешила его трубка, - она уже скоро придёт.
      - Наверное, - говорит П. Осликов.
      Он подумал и спрашивает:
      - А ты не знаешь, когда примерно это будет?
      - А я сейчас её найду и спрошу, - говорит трубка.
      П. Осликов так обрадовался, что забыл попрощаться.
      Через минуту у него зазвонил телефон.
      - Всё в порядке, - сказала трубка, - твоя мама уже едет домой.
      - Здорово! - обрадовался П. Осликов. Подумал и спросил: - А как у тебя дела?
      - У меня хорошо дела, - отвечает трубка. - Мы тут в бассейн собираемся. Девочка Саша шести лет, уже большая девочка Даша и мы с мамой.
      - Я тоже хожу в бассейн, - говорит Петя, - у меня и абонент есть!
      - Ты, наверное, хотел сказать, абонемент? - засмеялась трубка.
      - Ой, то есть да - абонемент!
      Когда Петина мама вошла в квартиру, её сын, ученик пятого класса Пётр Осликов, непринуждённо болтал по телефону с неизвестным абонентом. Он увидел маму и говорит в трубку:
      - О, вот и мама пришла. Ну, пока?
      - Пока, - говорит трубка. - Приятно было поговорить!
      - Мне тоже! - сказал П. Осликов, и они разъединились.
      - Здорово, - говорит мама. - Приятно, что ты научился вежливо разговаривать по телефону.
      - Ага, - соглашается Петя.
      Мама кивнула на всякий случай и ушла мыть руки, размышляя, что приятно, конечно, когда твоего сына хвалят знакомые, которым он позвонил "просто поговорить", но немного обидно. Она думала очень долго. А на следующий день, когда П. Осликов только-только пришёл домой из школы, позвонила и говорит:
      - Привет! Можешь говорить? Я соскучилась...

- Эх! - вздохнул П. Осликов однажды утром.
      Ему ужасно не хотелось идти в школу. К тому же как раз сегодня должна была быть контрольная по английскому. П. Осликов не то чтобы контрольной боялся. Не в этом дело. Просто так уютно было под тёплым одеялом с конфетой во рту, что хотелось пролежать так, мечтая о том о сём, весь день.
      Но делать было нечего. Настроения П. Осликова интересовали только одного человека на всём белом свете: самого П. Осликова. "Вот, - в отчаянье думал Петя, - если бы я заболел. Вдруг!"
      Но как назло пятиклассник П. Осликов был здоров как коров. То есть как бык.
      А может, всё-таки не так уж и здоров? П. Осликов подошёл к зеркалу и высунул язык. Язык оказался зелёный. П. Осликов испугался. Потом сообразил: "Это же я конфету ел зелёную, с арбузом!" Он убрал язык и попробовал пошмыгать носом. "Вот так вот! - с возмущением подумал Петя. - Когда не надо, так сопли до земли, а когда надо - ни одной сопельки не дождёшься!"
      Но может, хоть голова болит? И П. Осликов уцепился за последнюю соломинку: изо всех сил затряс головой.
      Голова тоже не болела.
      Положение было безвыходным. Никакого другого выхода, кроме как изобразить опасно больного человека. Обманывать, конечно, плохо. П. Осликов ещё никогда так ужасно не обманывал. Но, как любила говорить мама, спасение утопающих - дело рук самих утопающих.
      А времени оставалось совсем мало: П. Осликов уже слышал, как мама готовит на кухне завтрак.
      П. Осликов был мальчик смышлёный, развитой. И память у него тоже была хорошая. Поэтому он живо вспомнил, как в школе кто-то рассказывал: для того чтобы поднялась температура, нужно съесть грифель от простого карандаша.
      П. Осликов быстро спрыгнул с кровати, ухватил пенал и в два счёта нашёл карандаш. Потом торопливо разломал его. Спасение было в руках!
      П. Осликов выковырял грифель и начал жевать.
      Тут дверь открылась и вошла мама.
      - Ой! - обрадовалась она. - Ты уже встал? Вот молодец!
      - Угу, - промычал П. Осликов, у которого во рту был графитовый стержень от карандаша. Жевался он плохо, с противным скрипом, от которого по всему телу бегали мурашки. К тому же П. Осликов вдруг подумал: а что если температура не успеет подняться? Что если пока станет хоть немного видно, что П. Осликов болен, он уже окажется в школе?
      П. Осликов даже вспотел. Нужно было немедленно придумать другой способ, но как назло ничего не приходило в голову. Как, например, можно изобразить насморк без соплей? "А что если, - подумал Петя, - сунуть в нос лук? Как будто у меня сопли и я их лечу!"
      П. Осликов один раз видел, как именно таким способом лечил насморк дедушка. Главное, П. Осликов знал даже, где лук лежит. Только нужно было дождаться, пока мама уйдёт из кухни.
      Когда папа вошёл в кухню, чтобы позавтракать, он обнаружил сына в ужасном состоянии. Нос его распух и покраснел, из него ручьём текли сопли, да к тому же оттуда что-то торчало. Глаза тоже покраснели. И из них тоже текло. (Это П.Осликов нечаянно потёр их, пока резал лук!)
      - Что с тобой? - испугался папа.
      - У бедя сопди, - отвечает Петя.
      - А из носа что торчит?
      - Это лук. От сопдей.
      - А-а, - сказал папа. - А почему зубы чёрные?
      - Это я рисовад, - нашёлся Петя.
      - Что? - изумился папа. - Как?
      Находчивый П. Осликов схватил чайную ложку и показал, как он рисует и при этом слюнявит карандаш.
      - Ага, - понял папа. - А что это ты рисовал в семь утра?
      - По естествознанию!
      - Так, ладно, - успокоился папа. - Марш чистить зубы. То есть мерить температуру.
      П. Осликов поскорее выскочил из кухни и налетел прямо на маму.
      - Ой! - сказала мама, увидев сына с распухшим лицом и луком, торчащим из носа. - Ты что, заболел?
      Тут вышел папа и всё объяснил. П. Осликов только кивал. Лук из носа он уже вынул, потому что ужасно щипало. А мама вообще сказала, что так можно весь нос внутри сжечь. И пошла звонить учительнице, что Петя Осликов сегодня на занятия не придёт, заболел.
      Дело было почти что в шляпе. Только с градусником выходила какая-то беда. Потому что у Пети опыта не было. Сначала П. Осликов его тёр-тёр, а там как было тридцать шесть и шесть, так и ни с места. А когда потёр посильнее, вдруг как выскочило сорок один и три! И опять ни с места.
      П. Осликов уже и туда-сюда градусником махал, и носом вниз его держал. Ничего не помогало. "Может быть, - подумал Петя, - высунуть его в окно? Там улица холодная".
      На улице градусник выключился. Это был старенький электронный градусник, он не любил подолгу работать.
      Может быть, П. Осликов придумал бы ещё что-нибудь. Он ведь был очень находчивый. Но тут в комнату вошла мама. И увидела, как её больной сын спрыгивает с подоконника, держа в руках предательский градусник.
      Мама ничего не говорила. Просто стояла и смотрела на П. Осликова. П. Осликов жалобно пошмыгал носом. Но мама ему не поверила.
      - Даже не знаю, что сказать, - грустно сказала она наконец. И вышла.
      В тот день П. Осликов так и не пошёл в школу. Только почему-то это не доставило ему никакого удовольствия.
      А вечером зашёл Кирилл и принёс контрольную, которую учительница английского просила передать П. Осликову.
      П. Осликов вздохнул тяжело, взял контрольную и пошёл в свою комнату - думать, как теперь жить.

[в пампасы]