Это теперь родители, вспоминая то лето, говорят, что оно трудное было, такое слово неприятное произносят: ДЕФОЛТ. А ещё говорят, что доллар во время этого дефолта стал вдруг расти и расти… И от этого все ужасно забеспокоились. Это же как температура во время гриппа. Это ж очень страшно, когда она растёт и растёт.
      И продавцы испугались и подняли цены… На всё, даже на детские игрушки.
      Но это я сейчас знаю, а тогда мне мама этого ещё не объяснила, потому мне всего пять лет было, я даже в школе ещё не училась.
      Во время дефолта к нам в дом и переехала тётя Тамара.
      Мы с папой шли гулять и увидели, как она выносит из соседней квартиры пустые коробки и полиэтиленовые пакеты, набитые бумагой.
      - Так вы, значит, - сказала тётя Тамара, - наши соседи? Давайте познакомимся: Тамара. Мы вчера въехали, сегодня вещи распаковали. А помочь нам некому.
      Наш папа, конечно, сразу стал ей помогать, лифт вызвал и велел мне держать его, жать и жать на самую нижнюю кнопочку, пока они его с тётей Тамарой коробками не набьют.
      А вечером тётя Тамара пришла познакомиться с мамой. Мама нашу таксу Дуню в большой комнате закрыла, потому что тётя Тамара, как её увидела, сразу руки к груди прижала и спросила:
      - Не кусается? Я собак боюсь. - А Дуня зарычала.
      Потом они с мамой посидели на кухне, потом по квартире походили. Тётя Тамара заглянула к бабушке и спросила:
      - А мебель в этой комнате вы обновлять собираетесь?
      - Не собираемся, - ответила мама. - Вы уж извините, мне некогда. Мне обед готовить надо, скоро муж с работы придёт.
      - А моей Людочке завтра четыре годика будет, - сказала тётя Тамара. - Как неудачно получается, мы в Москве никого пока не знаем. И беспорядок у нас. И в магазинах такие цены, в общем, вы понимаете… В три раза всё подорожало, до чего дошло! Но вы к нам завтра всё равно приходите. В пять часов. Пусть наши девочки подружатся, раз уж они рядом живут.
      Мне не хотелось туда идти, честное слово! Раньше в соседней квартире жила Анна Алексеевна. У неё была очень красивая собака лайка. Вся чёрная, с белой грудкой и наполовину белым хвостом. А на лапах у неё как будто белые носочки были.
      - А почему, собственно, ты не хочешь? - сказала мне мама. - Это же праздник, день рожденья. Кусок пирога съешь, с девочкой поиграешь…
      Тут мама задумалась, а потом спросила:
      - Вот только какой бы подарок нам этой Людочке купить?
      В общем, пошли мы в универмаг, а там в детском отделе из того, что не подорожало, лежат только железный конструктор для мальчиков, розовая пластмассовая дудочка и кукла. Чёрная, в красной юбочке и с кудрявой-кудрявой головой.
      - Что покупать будем? - спрашивает мама. - Дудочку? Слишком простой подарок.
      - Давай куклу подарим, - говорю я маме. - Хорошая кукла.
      - Покажите нам, пожалуйста, эту негритяночку, - просит мама продавщицу, берёт куклу на руки, смотрит на этикетку и вдруг говорит: - А знаешь, как её зовут? Лиза.
      И мне сразу захотелось такую же куклу.
      - Нет. Две я покупать не буду, - говорит мама. - Нам денег не хватит.
      - Не переживайте, - говорит продавщица, - у нас такая Лиза только одна. Второй такой нет.
      И мы купили Лизу.
      Назавтра мы разделили букет, который бабушка с дачи привезла. Мама взяла половину букета, а мне дала Лизу. И мы позвонили в соседнюю квартиру.
      - Проходите, проходите, - сказала тётя Тамара.
      И мы мимо коробок и мебели, которая прямо посреди комнаты стояла, прошли в окну и увидели стол, на котором была большая ваза с красными яблоками, и розовый торт со свечками, и соки разные в пакетах. А за столом сидела маленькая Людочка в таком платье, как у принцессы, и с бантом на голове.
      - А у кого тут день рожденья? - спрашивает мама. - Мы тому подарок принесли. - А сама мне глазами на Людочку показывает.
      Я подошла к Люде и говорю:
      - Это Лиза. Она раньше в Африке жила, поэтому она такая чёрная стала. Это от солнца. - И даю ей Лизу прямо в руки.
      Людочка взяла её, а тётя Тамара вдруг выскочила из-за стола и к Людочке подбежала. Взяла Лизу двумя пальцами за юбочку и унесла куда-то. А Людочка ничего своей маме не сказала. И даже не заплакала, что удивительно.
      - Мы потом в вашу куклу поиграем, - сказала тётя Тамара. И вытерла Людочке салфеткой руки. А потом говорит:
      - Давайте свечки на торте зажигать.
      Потом Людочка свечки на торте задувала, а тётя Тамара ей помогала, потом мы торт ели. Потом водили хоровод и пели песню о том, что день рожденья только раз в году.
      А когда мы уходили, мама вдруг спрашивает:
      - Так мы возьмём Лизу?
      А тётя Тамара отвечает:
      - Да-да, берите, если вам чёрные нравятся.
      И мы взяли Лизу себе.

Целых полгода у нас в школе не было учителя ботаники.
      Нет, поначалу дали нам одну девочку, Лилию Львовну. Она только-только пединститут окончила. Что она на уроках объясняла, не слышал никто: нам её ботаника нисколько перекрикиваться не мешала.
      И получали мы по ботанике одни пятёрки, потому что Лилия Львовна нас боялась. Однажды, когда троечник Антонов во время урока сделал стойку на руках, Лилия Львовна закрыла глаза и выбежала из класса.
      С этого дня на каждом уроке ботаники, помимо Лилии Львовны, в классе стали присутствовать то завуч, то наш классный руководитель Тамара Семёновна… А то и охранник школы, бывший спецназовец.
      На родительское собрание по итогам первого триместра Лилия Львовна не пошла, хотя нам было очень интересно, что она там о нас расскажет. Но Лилия Львовна объяснила завучу, что идти на родительское собрание ей запретили её собственные мама и папа. И тогда завуч разрешила Лилии Львовне уйти из школы и подыскала нам другую учительницу.
      То, что Марья Петровна не Лилия Львовна, мы поняли сразу, как только её увидели. Она была крепенькая, как репка, и уверенная в себе. Когда троечник Антонов попытался во время урока сделать стойку на руках, Марья Петровна, ни слова не говоря, подошла к нему, взяла за шкирку и как котёнка выбросила за дверь. И мы крепко её зауважали!
      Но вскоре мы заметили, что Марью Петровну у ворот школы поджидает какой-то парень на мотоцикле. А потом Марья Петровна вышла замуж - и от нас ушла. Недавно мы встретили её в парке, с коляской, в которой сидели два малыша, похожих, как две репки на грядке. И мы поприветствовали свою бывшую учительницу хором, точно на параде:
      - Здрасьть, Марь Петровн! - а её малыши радостно нам заулыбались.
      В общем, после того как Марья Петровна ушла, уроков ботаники у нас несколько месяцев вообще не было. И наших родителей это так возмутило, что они даже директору школы пожаловались. И тогда во время классного часа Тамара Семёновна объявила, что ботанику у нас будет вести учительница, которая ушла на заслуженный отдых двенадцать лет тому назад. И что зовут её Елизавета Константиновна.
      Целый час Тамара Семёновна втолковывала нам, что мы должны быть счастливы, что нам выпало учиться у самой Елизаветы Константиновны, и что Елизавета Константиновна очень увлекательно рассказывает, и что мы многому можем у неё научиться, а потому мы должны вести себя как люди и не шуметь на её уроках.
      Когда Елизавета Константиновна пришла в школу, мне поначалу ужасно жалко её стало. Я увидела, что она старше моей бабушки и что голова у неё слегка покачивается из стороны в сторону, как будто Елизавета Константиновна всё время в чём-то сомневается.
      Елизавета Константиновна качала головой и тогда, когда читала наши фамилии по списку. И начала она, понятно, с Антонова. И Антонов не удержался и сделал стойку на руках возле своей пятой парты.
      Елизавета Константиновна перестала качать головой, внимательно посмотрела на Антонова и сказала, что с этой минуты ученика с такой фамилией - Антонов - у неё нет! И что Антонову придётся искать себе другую учительницу.
      Мы даже опешили… Как же это?.. Ведь Елизавета Константиновна единственный учитель ботаники во всей школе! Кто же поставит Антонову оценку за год?
      И тогда мы, девочки, стали Елизавету Константиновну упрашивать, чтобы она простила Антонова. А Елизавета Константиновна посмотрела на нас и говорит:
      - Я не для того в школу вернулась, чтобы время на пустые разговоры тратить.
      И Антонов вышел из класса, а мы замолчали.
      В начале следующего урока Антонов подошёл к Елизавете Константиновне и тихо сказал ей что-то. А она только головой, как всегда, покачала и рукой ему на его пятую парту показала.
      Теперь на уроках ботаники, когда Елизавета Константиновна рассказывает нам о растениях-хищниках или о бамбуковых плантациях, тишина в классе стоит такая, что слышен шелест листьев за окном! Таким интересным предметом оказалась ботаника.

У Шарика не одно, а сразу три имени. Потому что наше дачное товарищество, как и некоторые государства на карте, поделено на несколько частей. И эти части называются "ПОЛЕ", "ЛИПОВАЯ АЛЛЕЯ" и "ЗА РУЧЬЁМ".
      Мы живём в поле, и Шарика у нас называют Шариком. А на Липовой аллее его кличут Дружком, а за ручьём и вовсе Малышом.
      Но на все эти имена Шарик откликается, даже на Малыша, хотя Шарик совсем не маленькая собака. "Малыш так Малыш", - думает, наверное, Шарик. И принимает угощенье. Деликатно и осторожно, чтобы не прихватить ничью руку.
      Шарик, конечно, не единственный беспризорный пёс в посёлке, но других здесь по имени не называют. Собака и собака. А вот Шарика…
      Во-первых, Шарик белого цвета. Это просто невероятно для бродячего пса быть белым, как облако. Но Шарик такой. Всегда, даже когда грязно. А во-вторых, Шарик умеет улыбаться.
      Каждое утро он прибегает к нам на участок и улыбаясь глядит, будто спрашивает:
      - Ну, что у нас на сегодня?
      И мы отвечаем:
      - Подожди, Шарик, мама ещё не постирала. Вот постирает, тогда за земляникой пойдём. - И Шарик в ответ своим пушистым хвостом вежливо машет: мол, ладно, чего там, я подожду. И ложится в тень. И ждёт.
      Когда мы идём по дороге, Шарик обязательно бежит впереди, время от времени лая. Лает он внушительно и только по делу. Мимо нас то машина проедет, то пастух со стадом пройдёт. И Шарик лает, предупреждает: "Проходите, проезжайте. А этих девочек и эту женщину не трогайте. Они со мной".
      Когда мы возвращаемся, Шарик весело, но требовательно глядит на маму. Совсем как тот рабочий, что строил нам сарай. Он его достроил, широко улыбнулся и сказал:
      - Ты видела, хозяйка, я старался… Корми меня.
      Так и Шарик. И мама быстро проходит в дом и выносит ему большую дымящуюся миску с кашей.
      Когда у нас появилась такса, мы поначалу думали, что чужой собаки она на участке не потерпит… Но Дуня сделала для Шарика исключение. Стоит нам увидеть в окна веранды, как Шарик неторопливой походочкой направляется от калитки к дому, и крикнуть: "Шарик!", - и Дуня с разбега распахивает дверь. На крыльце они и здороваются с Шариком. "Церемонно", как говорят взрослые, но "дипломатически вежливо".
      Мы видим, как стареет Шарик. Каждый год, приезжая на дачу, мы замечаем, что он то на заднюю лапу прихрамывает, то улыбка у него без одного зуба…
      Прошлой осенью мы хотели взять его с собой в Москву. Но потом вспомнили, что в дом Шарик не заходит никогда… А ещё мы вспомнили, как кто-то сказал о нём: "Собака, рождённая для счастья". А какое счастье Шарику в Москве, где одни машины и дома в шестнадцать этажей?.. Как ему без этого поля, без этих дорожек, без этой сторожки, где живут сторожа?
      И мы не взяли Шарика. А на следующее лето его в посёлке уже не было.
      У Жени день рожденья в июле. Она вошла в калитку с большим воздушным шаром, который подарили ей соседи, а я поглядела в окна веранды и сказала маме: "Вот это шарик!" А Дуня вдруг залаяла радостно и дверь с разбега открыла… И нам стало тепло-тепло. И хорошо до слёз.

[в пампасы]